Косяк

Выпустив дочь, Генри снова опрокинулся на спину. Как говорится, хорошо то, что хорошо кончается. И больше он никуда не сунется. Никуда и никогда! Если он и впрямь счастлив, то счастьем следует дорожить. Пусть Линда думает что угодно, но от воды он будет держаться теперь подальше!.. Правда, от яхты Барнера не отвертеться, но он ведь уже принял решение: они согласятся на получасовое путешествие вдоль берега. И не более того! Генри успокоенно улыбнулся.

Все эти полгода он переписывался и с Барнером, и с Кидом, но вот увидеться им довелось только вчера. Друзьям удалось уговорить его приехать сюда вместе с семьей. Отказывать Генри не умел. Кроме того ни Линда, ни Джу не имели ничего против такой поездки. Намечалось что-то вроде пикничка. Два дня ушло на сборы, и вот они здесь. Удивительно, но громила-Кид успел стать другом маленькой Джу, а журналист развил столь бурную дипломатию, что вопрос с яхтой решился сам собой. Красноречие Барнера способно было смутить кого угодно. Во всяком случае Джу и Линда казались довольными. Глядя на них, Генри не находил в себе сил осторожничать и возражать. Их неподдельная радость совершенно его обезоруживала, чем беззастенчиво и пользовался Джек Барнер.

– Линда, папа! Они едут! Вон их кораблик!..

Генри привстал. Яхта, напоминающая древний пиратский фрегат в миниатюре, медленно входила в залив. Нечто подобное, по описанию Кида, они и должны были увидеть. Черные паруса, «Веселый Роджер» на мачте. Единственное, чего не хватало фрегату для «истинного пиратства», это деревянной бочки наблюдателя и пушек. Впрочем, отсутствию пушек Генри мог только порадоваться. Поднявшись, он отряхнул от песка соломенную подстилку, скатав ее в рулон, двинулся к воде.

* * *

Вероятно, чего-то подобного он втайне от себя ждал. Оттого и не поразился столь явно. Сердце забилось гулко и сильно, но внешне он сохранил спокойствие. Посмотрев на него, Барнер разочарованно присвистнул.

– Знал я, конечно, что наш Генри великий молчальник, но не сказать в такую минуту громкого «гип-гип» – это, простите меня, святотатство.

– Не волнуйся. Свое «гип-гип» он еще скажет. – Кид поднял Джу и усадил к себе на колени. – Ну что, дружок, как тебе это нравится?

Пальчик Джу скользил по экрану прибора, повторяя замысловатый маршрут зеленого мерцающего пятна.

– Это одна рыбка или их много?

– Их много, Джу. Очень много. Целая стая размерами в десять наших кораблей.

– О! – глаза Джу загорелись. Она приблизила лицо вплотную к экрану. – Почему же я их не вижу? Они такие маленькие?

Линда оторвала девочку от экрана и терпеливо принялась объяснять, почему пятнышко зеленого цвета, а не цвета рыбок, и почему оно такое крохотное. Джу слушала рассеянно и беспрестанно болтала ногами.

– И мне можно будет поиграть с ними?

– Увы, Джу, из этого ничего не получится, – торопливо сказал Генри. – Мы можем только посмотреть на них издали.

– Отчего же? – Барнер ухмыльнулся. – У нас имеется детский акваланг. Великолепная штучка! Компьютерный регулятор парциального давления и к нему все, что положено. Джу будет выглядеть в нем морской царицей!.. Хочешь быть царицей?

– Хочу! – Джу хлопнула ладонью по колену. Этому она тоже научилась у Барнера.

– Но послушай!..

– Это специальная конструкция, старина! Никаких причин для волнений!

– Хорошо, об этом мы поговорим позже, – Генри опасливо покосился на Линду. – Каким образом вы отыскали ИХ?

– Ты удивишься, но это оказалось чрезвычайно просто. Я дождался, когда Кид выйдет из больницы, и тут же повез его на море. Рыскать с радарами по океану было бы нелепо. Совсем иное дело – иметь под рукой такого человека, как Кид. Того, что вы мне нарассказывали, было достаточно, чтобы прийти к определенному выводу. Помнишь, ты говорил мне, что вы породнились с косяком?

– Да, но не в буквальном же смысле!

– В буквальном, Генри, в самом что ни на есть буквальном. Сын чувствует в незнакомом человеке отца, а отец узнает сына. Мир рыб тоже переполнен чувствами. Это поля, которых мы не понимаем и не поймем. Но как бы то ни было, я надеялся, что Кид превратится для НИХ в подобие маяка. Так оно и вышло. ОНИ приплыли к нам уже через пару недель. Конечно, не все, а сколько их там осталось после той бойни. Ты же видел, их преследовала целая эскадра. Но Торес был бессилен уничтожить все. Часть гигантского разума сохранилась. Очень малая, но, может быть, это и к лучшему.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что эта стая во многом отлична от того прежнего косяка. Перед нами быстро растущий младенец. И этот младенец привязан к нам. Мы в состоянии учить его, понимаешь! Наш мир, наши понятия… Оказывается, он способен кое-что усваивать! Ребенку всегда легче дается чужой язык. То же самое мы наблюдаем и здесь.

– А вы не боитесь, что все повторится? Торес, эскадра…