Кошмар в августе

— Я имею в виду Марину Шувалову, имя, конечно, не самое редкое, но все-таки попытайтесь вспомнить. Такая странная мрачная дама, вся в черном...

— Ну, допустим, помню. Что с того?

— Мне нужно знать, с чем она к вам приходила.

Пелтрам был холоден.

— Вы каждый день собираетесь приходить ко мне по поводу ваших знакомых?

— Доктор, я не шучу, речь идет о тюрьме.

Пелтрам и бровью не повел.

— Даже если вы поклянетесь, что госпожу Паэгле сегодня расстреляют, без санкции прокурора я не сообщу вам ничего. Я просто не имею на это права. У вас все?

— Нет, не все. Я ценю вашу сдержанность, но Шуваловой это уже вряд ли поможет, вчера она покончила с собой. Или была убита.

Пухлой ладонью Пелтрам несколько раз провел по лысине.

— И все же это не меняет сути дела, — сказал он, однако в его голосе уже не было прежней твердости.

— Тогда, может быть, вашу позицию изменит тот факт, что вы многоженец? — Не дожидаясь приглашения, Даша села.

Доктор Пелтрам опешил.

— Я знаю, что у вас две жены: в России и в Польше, — продолжила она. — Не бог весть какое преступление, но на пару лет тюремного заключения, возможно, хватит. По крайней мере вы сможете себя почувствовать в той же тарелке, что и Юля. Правда, разница все же будет велика — Юля-то ни в чем не виновата.

Кто-то ожесточенно дергал ручку запертой двери.

— Доктор, с вами все в порядке? — донесся голос снаружи. — Генрих Бенедиктович, почему вы молчите?

— Кстати, в клинике известно о вашей бурной личной жизни? — спросила Даша, будто не слыша голосов из-за двери.

Пелтрам вскочил.

— Тише! Прошу вас, говорите тише!

Даша развела руками, демонстрируя, что инициатива принадлежит другой стороне.

Пелтрам открыл дверь, выглянул в коридор.

— Все хорошо, все в порядке, — успокоил он своих сотрудников. — Благодарю вас... Предупредите Светлану Викторовну, что я немного задержусь.

Обернувшись к Даше, он возмущенно прошептал:

— Здесь кругом уши!

Та пожала плечами:

— Мне-то что. Обещаю забыть о ваших маленьких шалостях сразу же, как только вы ответите на мои вопросы.

— Что конкретно вы хотите знать?

— Как я уже сказала, Шувалова мертва.

На этот раз доктор не стал ссылаться на профессиональную тайну. Раздраженно поправив шапочку, он спросил сдавленным шепотом:

— А при чем здесь я? Вы же не думаете, что покончила с собой она из-за меня?

— Нет, конечно, нет. Причина ее самоубийства пока не выяснена. У меня такой вопрос: она могла покончить с собой из-за невозможности иметь детей?

Пелтрам бросил быстрый взгляд из-под очков.

— Какая ерунда! Я прекрасно помню эту даму, у нее было отменное для ее возраста здоровье, и, насколько мне помнится, на невозможность иметь детей она не жаловалась.

Сжав кулаки, Даша старалась сохранять спокойный вид, ее догадка подтверждалась.

— Вы уверены в этом?

— Еще бы. Ведь к нам она обращалась как раз по поводу искусственного прерывания беременности. — Пелтрам достал из металлического ящика медицинскую карту. — Запомнил я ее так хорошо, потому что детей у нее действительно не было, а возраст уже критический... Я бы сказал, последний шанс родить здорового ребенка.

И хотя Даша была готова услышать нечто подобное, все же переспросила:

— Вы уверены, что она была беременна?

Даже очки не смогли скрыть испепеляющего взгляда доктора.

— Вы спрашиваете меня как гинеколога или как досужего собеседника?

— Да, да, простите...

Даше стало окончательно понятно, почему Шувалова так противилась ее встрече с гинекологом: она надеялась получить Юлькины записи, давя на жалость, на женское сочувствие. Истинная же причина ее интереса крылась совершенно в другом.

Доктор Пелтрам барабанил пальчиками по столу.

— В принципе это и тогда не было особой тайной, а сейчас, если, как вы говорите, она умерла... На самом деле я, конечно, Марину знал хорошо. Она прекрасный ученый, хотя и не без странностей... Знал я и нюансы ее личной жизни. Она была одинока. Одинока и весьма обеспеченна. Мне показалось, что она ребенка хотела оставить, но по какой-то причине не могла. Может, на этом настоял отец ребенка?

— Вы его знали? — оживилась Даша.

— Бог мой, конечно, нет! Марина и словом о нем не обмолвилась.

— Тогда почему вы так думаете?

Пелтрам растерянно развел руками:

— Скорее всего, складывалась стандартная ситуация — мужчина жениться не планировал и не желал иметь дополнительные проблемы... Я пытался ее отговорить, но она ни в какую...

— Я так и думала, — кивнула Даша.

Пелтрам заинтересованно рассматривал свою собеседницу.

— А вы действительно детектив?

Даша снова кивнула.

— Я не помог вам?

— Даже не знаю... До этого я была уверена, что именно бесплодие заставило ее покончить с собой.

Гинеколог откинулся на спинку кресла:

— После абортов, особенно абортов нежелательных, женщины зачастую переживают сильнейшие депрессии. Так что это не противоречит версии о самоубийстве. Я почти уверен, что это как-то связано с неудавшейся беременностью. Когда мы виделись в последний раз, она выглядела очень несчастной.

— Быть-то, конечно, может, но вместе с тем Шувалова весьма правдоподобно уверяла меня, что ни с кем не встречалась.

— С какой стати ей говорить вам правду?