Кошкин сын. Истории из жизни репортёра

Специалисты из НИИ биоразнообразия наземных и водных экосистем Украины, работавшие на Больших Кучугурах в июне-июле 2008 года, выяснили: из-за бакланьих испражнений деревья погибают обычно на третий год. По мере того, как бакланы снижают высоту постройки гнезд. Сначала вершина дерева отмирает — где рыбоеды выводят птенцов в первый год заселения, потом средняя часть и, наконец, дерево превращается в гигантский скелет.

А вот днепровская береза, больше не встречающаяся нигде на земле, кроме как в низовьях Днепра, включая и Кучугуры, погибает в первый же год.

Что на месте погибших деревьев появляется? Сперва кустарник — бузина, в частности. А затем — тростник, который рано или поздно Каховское море просто смоет. Вместе с Кучугурами, разумеется.

Я ничуть не преувеличиваю. Цитирую выводы, сделанные два года назад учеными НИИ биоразнообразия: «Гнездовые поселения большого баклана на островах Большие Кучугуры негативно влияют на развитие древесно-кустарниковой растительности и способствует ее полной деградации. В первую очередь страдают береговые насаждения ивы белой и тополя, которые играют важную берегозащитную роль. Полная деградация этих насаждений может привести к ускорению размыва берегов и потере уникального природно-ландшафтного комплекса».

Что к этому добавить? Нечего.

В тему

Большой баклан — крупная [масса 1,8—3,0 кг] водная птица с характерной внешностью: сложение плотное, хвост и шея довольно длинные. Клюв с крючком на конце, у основания клюва голая кожа. Оперение черное с металлическим блеском, горло, шея и пятно на бедре белые. Голое пятно у клюва желтое. Взлетает с трудом, но полет сильный. По земле ходит плохо, держа туловище почти вертикально. Прекрасно плавает и ныряет на глубину до четырех метров. Может лазить по деревьям [особенно птенец]. Голос — глухое карканье или кряканье.

Баклан умен, рассудителен и понятлив, но при всем этом весьма злопамятен и не прочь подраться с соперником. Прожорливость баклана вошла в поговорку. Даже будучи сытым до отвала, он все равно продолжает охотиться. Глотка его позволяет заглатывать очень больших рыб. Бакланы гнездятся большими колониями, в которых бывает сразу несколько тысяч птиц.

Бакланы и цапля, фото Сергея Томко

Бакланы-оккупанты, фото Сергея Томко

ШТОРМ НА СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ

Однажды мне очень повезло: я стал свидетелем зарождения непогоды на самом настоящем Средиземноморье.

Вот запись в блокноте об этом:

«Оказывается, вечерний шелест волн, который так убаюкивающе действовал на меня, многое мог бы рассказать о грядущих изменениях погоды. Но я не здешний — лишен способности слышать [именно так, а не слушать] голос Средиземного моря. А оно час за часом менялось разительно.

Усиливался ветер. Нет, он не был холодным, но его резкие порывы, я бы даже сказал — наскоки на берег, свидетельствовали о том, что шутить он нынче не намерен. Ветер по-хулигански выхватывал из рук играющих на песке яркий волейбольный мяч, стараясь забросить его… а во-он за ту каменную стену, отделяющую территорию нашего средиземноморского отеля от пляжной зоны. И с волнами он уже не забавлялся игриво, пытаясь расшевелить задремавшее от зноя море. Волны вдруг стали и более жесткими, если можно так выразиться, и более частыми. Зарождаясь где-то за горизонтом, они, разбежавшись, старались как можно дальше выплеснуться на берег, слизывая затем с него мелкие камешки и отшлифованные водой ракушки, кусочки сосновой коры и… апельсины, невесть почему оранжевевшие у самой кромки прибоя.

Сгущались сумерки. Но перед тем, как окончательно стемнело, я заметил перемену в море: начиная от берега, оно по-прежнему оставалось зеленым, только цвет стал густо-насыщенным, а туда, к горизонту, где, наверное, и находится середина земли, но почему-то потемнело, слившись с небесами.

Ночью в разрывах облаков появились звезды и я надеялся, что к утру погода наладится таки. Увы! Еще до рассвета за окном зарядил дождь, который не прекратился ни утром, ни днем. А низкие тучи окончательно соединились в какой-то момент с морем у резко надвинувшегося на берег горизонта. И ветер продолжал хозяйничать, швыряя на берег и пенящиеся волны, и колючие нити дождя.

После полудня дождь усилился и море не стало видно вообще: над ним, как над огромном котлом, клубилось что-то, клокотало, пронизывалось ослепительными молниями. Такое впечатление создавалось… приходило, вернее, на ум сравнение: вот так же, наверное, из вселенского хаоса Господь когда-то создавал наш мир. неужели, мелькнула мысль, опять началось… ТВОРЕНИЕ НОВОГО МИРА?»

В Средиземном море пока тихо и солнечно

КАК МЫ К СТЕНЕ ПЛАЧА ЕЗДИЛИ, КОТОРУЮ ОТЫСКАЛИ... В ПРИГОРОДЕ ЗАПОРОЖЬЯ