Кошки против собак

— Ты должна любить мужа. Это долг любой порядочной волчицы — быть опорой своему волку, хранить ему верность до конца своих дней. Я так надеялся, что ты будешь лучше своей матери. Это она осмелилась восстать против меня, осмелилась укусить руку, которая ее кормила, заботилась о ней. Видит бог, я сделал все, чтобы вырастить из тебя достойную женщину, которая уважает свой клан, чтит традиции и законы стаи, но, увы, яблоко от яблони…

— Ненавижу тебя, — процедила сквозь стиснутые зубы.

— Ничего, я принимаю твою ненависть. Задача родителя до последнего заботиться о ребенке, несмотря ни на что.

— Ты не обо мне заботишься, ты всю жизнь заботился только о своей шкуре! — подскочила.

— Думаешь, тебя уважает стая?! Да все ждут не дождутся, когда ты наконец-то сдохнешь!

И не успела Элина опомниться, как получила пощечину, от которой аж челюсть хрустнула.

— Еще раз откроешь свой рот, — заговорил еще тише, — и ляжешь рядом со своим недоделком. Хочешь закончить так же, как мать? Что ж, я могу это устроить. А теперь, — навис над ней,

— слушай меня внимательно. Через неделю ты выйдешь за Назарова и сделаешь все, чтобы он не пожалел о своем решении. В противном случае я отдам тебя на растерзание стае и буду лично наблюдать, как они рвут тебя на куски. Я готов мириться с твоим дурным характером, но я не потерплю неуважения, — после чего Марк обратился к охране, — сделайте так, чтобы здесь было чисто. Тело сжечь.

— Будет сделано, — кивнул один из них.

— Все, Элли. Поехали. До свадьбы поживешь со мной.

Элина же хотела еще раз дотронуться до Жени, но отец не позволил, буквально вытолкав ее из номера.

Глава 46

Тем же днем…

Даша

Мне до сих пор не верится, что мы вместе. Я и суровый волчище Назаров, который умеет быть нереально нежным и нереально веселым. И, черт побери, за эти дни я втюрилась в него окончательно. Теперь даже представить боюсь, насколько тяжело придется дома. Знать, что он с Элиной, обнимает ее, пусть без любви, пусть по необходимости, но все равно прижимает к себе, целует, наверняка спит с ней. Да мне уже плохо, стоило только подумать об этом. А как долго продлится наша конспирация, не знает ни он, ни тем более я. Ох, Рамонова, вот и вляпалась ты по самые уши… опять.

— Доброе утро, — поцеловал меня в макушку только что проснувшийся Волк Александрович.

— Ты ко всем подкрадываешься так незаметно?

— Извини, профдеформация, — обошел стул и уселся напротив.

По утрам он такой забавный. Волосы местами торчат в разные стороны, на щеке обязательно краснеет отпечаток или подушки, или руки, сегодня подушки, вдоль груди тянутся следы когтей, так как Андрей забывается спросонья и выпускает когти, чтобы почесаться. И как же без утреннего состояния «к бою готов». Сегодня снова. Нет бы сначала в туалет сходил, но куда там, запахи еды сильнее нужды.

— Что на завтрак? — втянул носом воздух.

— Вафли. Оказывается, у хозяина есть вафельница.

— О! Супер, — потер рука об руку. — И все?

— А тебе мало? — взяла со стола тарелку с вафлями.

— Мало. Мне всегда мало, если в меню нет тебя, — схватил меня за талию и усадил к себе на колени.

— Назаров, не геройствуй, — поерзала на очень твердой выпуклости, — описаешься. Знаешь, что бывает со щенками, которые оставляют лужи, где не надо?

— Что? — начал целовать шею.

— Они получают газетой по носу, — прикрыла глаза, а спустя еще пару поцелуев заурчала.

— Чтобы кошка пса да газетой по носу? Такого извращения не знала земля, — забрался мне под футболку, отчего грудь моментом ответила затвердевшими сосками.

— Мы с тобой уже не кошка и не пес, мы с тобой два кролика. Пора остановиться, кстати, — но разве я могу не поцеловать его в ответ? Разве могу проигнорировать прикосновения? Конечно, нет. Я же люблю эту мохнатую псину.

— Остановиться? — вытаращился на меня. — С ума сошла что ли? Да ни за что.

— Смотри, а то привезем в Москву неведому зверушку. Не думаю, что ты готов к таким переменам.

— Я и не готов? Вдвойне сошла с ума. С тобой у нас будет целая стая.

А мне стало грустно от этого его «будет».

— Давай есть, — скорее поднялась.

— На что опять обиделась? — мигом нахмурился.

— Не обиделась, просто мы с тобой, как бы образнее выразиться, слишком широко шагаем. Через два дня нам возвращаться обратно. К нашей каждодневной реальности.

— Если не мечтать, Даш, то ничего и не будет.

Вдруг раздался звонок его телефона. Андрей сразу поднялся и отправился в спальню за сотовым, а через минуту я услышала непродолжительный, но очень неприятный разговор, который только подтвердил мои слова.

— Да. Серьезно? Хорошо, сделайте всё, что в ваших силах. Я приеду, как только смогу.

Вот и началось… Прошлое всегда где-то рядом… Для Назарова прошлое — это Грановский.

Андрей вернулся в кухню с очень виноватым видом, но я ведь знала, что так будет, более того, я согласилась с происходящим, приняла правила игры.

— Надо возвращаться? — бросила себе на тарелку вафлю.

— Придется, — опустился на стул, тоже взял несколько вафель. — Прости.

— Вылетишь сегодня? — а внутри больно кольнуло.

- ^Да-