Кошки, которые сводят с ума. Почему кошки психуют и что делать с их проблемным поведением

Клод Беата в своей книге приводит множеством примеров. Мы обожаем заботиться об этих замечательных тигрятах, но иногда, когда развитие происходит негармонично, маленький хищник начинает доставлять беспокойство, и приходится обращаться за помощью к ветеринару. Я познакомился с Клодом Беата почти сразу после окончания им ветеринарного института, когда он заинтересовался психиатрией животных. Однако в своей практике ветеринарам приходилось сталкиваться с проблемами, для решения которых не хватало знаний, полученных в институте. В начале 1980-х годов в их распоряжении было всего две книги: «Психиатрия животных»[1] и «Память обезьяны и слово человека»[2]. Социальный контекст познания породил вопрос, действительно ли человек является сверхсуществом[3] и не имеет ничего общего с животными, а значит, ему нечему у них учиться. Эдгар Морен предложил интегрировать области знаний, а не противопоставлять их друг другу, что приводило к фрагментации познания[4]. В обществе бытовало дарвиновское отношение к тайнам живого мира, но оно имело не слишком много последователей. В системе общего образования нас критиковали за «низведение человека до уровня животного», а в университетской среде предлагали выбор между биологическим или психоаналитическим подходом. При этом было невозможно не заметить, что Фрейд придерживался эволюционных, дарвинистских теорий, связывающих биологию с внешней средой[5], в то время как Лакан одним из первых стал ссылаться на этологию животных для объяснения функционирования человеческой психики[6]. Общепринятое мнение было настолько авторитетным, что культура и университетское сообщество в корне не принимали подобных естественнонаучных и экспериментальных данных.

Поэтому Клоду Беата пришлось объединить сообщество ветеринаров, стремившихся открыть для себя живой, эволюционный и интегративный мир животных и человека. Тулузский университет позволил ему организовать на своей базе уникальную систему повышения квалификации, в рамках которой уже практикующие специалисты имеют возможность раскрыть свои таланты в клинической диагностике и экспериментальных подходах. Многие из них упомянуты на страницах этой книги.

Я сам регулярно приглашаю Клода Беата читать лекции на моем курсе в Тулонском университете. У меня нет ни малейших сомнений в результате: каждое его выступление невероятно увлекательно и убедительно, так как опирается на его уникальную методику, о которой вы прочтете в этой книге.

Он учит нас исследовать мир кошек, который так отличается от мира людей. Недопонимание между кошками и людьми далеко не редкость, и это объясняет сложности в наших взаимоотношениях, а иногда и впечатляющую агрессию животных в наш адрес. Но в большинстве случаев ситуацию можно исправить, стоит только в ней разобраться. Раньше я не был знаком с понятием «шезипатия»[7]. Преждевременно отлученный от матери котенок не имеет базовых ориентиров, запускающих процесс его социализации. Серьезные отклонения этих сенсорно изолированных котят во всех отношениях соответствуют состоянию брошенных детей. Однако, если ему как можно раньше предоставить эмоциональный заменитель, предотвращающий переход нейронной дисфункции в устойчивую патологию, можно наблюдать восстановление процесса развития, известное как жизнестойкость.

Описанная Клодом Беата клиническая картина ставит философский вопрос: имеем ли мы основания говорить о «безумии животного», когда сталкиваемся с тем или иным расстройством? В 1960-х годах, когда я только начинал интересоваться этим явлением, в научных публикациях его в основном называли «неврозом животных[8]». Однако слово «невроз» исчезло из международных классификаций. А «безумие» не имеет точного определения. Можем ли мы утверждать, что кошка страдает психозом? Я склоняюсь к тому, что кошки с поведенческими расстройствами на каком-то этапе развития пострадали от острого негативного воздействия. Обнаружив истинную причину, мы можем воздействовать на нее чем-то вроде физиотерапии отношений. Восстановление функций, к счастью для всех, часто проходит очень успешно. В далекие 1980-е годы мы вели идеологические, почти метафизические споры на тему того, что человек не имеет ничего общего с природой. Он лишь доминирует над ней, не более. Доминирует над животными, детьми и другими слабыми существами. Именно так формировалась аристократия, определялись границы, насаждались религия и родной язык. Благодаря этому господству царил порядок, но порядок этот можно назвать кладбищенским.