Кощеевич и война

Замахнувшись для ответной атаки, он понял: надо было касаться не одежды, а тела. Пока думал, они опять успели разъехаться. Но дивий воин не собирался сдаваться. Конечно! Царь Ратибор за навьего княжича такую сумасшедшую награду назначил, что теперь всякий мечтал его пленить.

На третьей сшибке Лис не оплошал и ранил противника в плечо. То есть как ранил — скорее, царапнул. Но этого хватило. Дивий воин охнул и остановил коня, ошалело озираясь. Его глаза потемнели, становясь почти чёрными, будто навьими, рука с мечом обессиленно упала.

Враг мотнул головой, пытаясь стряхнуть морок. Потом неестественно выпрямился в седле, словно оглоблю проглотил, кивнул Лису и с гиканьем понёсся на своего товарища, спешившего на помощь. Княжич успел увидеть удивление в глазах несчастного прежде, чем лицо воина залила кровь. С чарами всё в порядке. Значит, нечего больше жаться с краю! Лис ворвался в самую сечу, размахивая мечом направо и налево. Он успел околдовать ещё троих до того, как ему наперерез бросился всадник на небольшой пегой лошадке. Даже не видя лица противника, княжич узнал его по щуплой фигуре и заорал:

— Весьмир! Иди сюда, трус!

— И тебе не хворать, Кощеевич. — Дивий чародей осадил лошадку, и та послушно остановилась. Шторм-конь под Лисом презрительно фыркнул. Он-то от такого обращения наверняка встал бы на дыбы и попытался бы сбросить седока.

— Опять будешь бить исподтишка или всё-таки сразишься со мной лицом к лицу, как подобает честным людям? — скрипнул зубами княжич.

Тут было отчего злиться. По милости этого Дивьего чародея он десяток лет пролежал без головы. В прямом смысле слова. Весьмир гостил в замке, наобещал Лису с три короба, а потом отплатил злом за доверие и радушие.

Весьмир начертил в воздухе круг и зычно крикнул:

— Крепче камня слово моё: нашу тяжбу решим вдвоём.

Дивьи воины отхлынули, словно волна от берега, а Лис ахнул. Это были не просто слова, а вызов на божий суд.

Битва продолжилась за пределами круга, даже её звуки стали тише. Они остались друг против друга. Древние поединки чести предполагали, что из круга выйдет живым только один. Тот, кто прав. А правым княжич считал себя.

— Во-первых, я хотел бы принести извинения… — начал Весьмир, и Лис аж подавился. Проглотив ритуальную фразу, с которой обычно принимался вызов, он едко поинтересовался:

— И за что же?

— Ты знаешь, за что.

— Нет уж, ты вслух скажи, — нахмурился княжич.

Ладонь, сжимающая рукоять меча, аж зудела. В мыслях он перебирал сотни заклинаний, которые хотел бы обрушить на голову заклятого врага.

— Я поступил очень плохо. — Весьмир покаянно опустил взгляд. — Мой грех, мне и отвечать. Наверное, ты не поверишь, но я сделал это ради Василисы. И ради тебя.

— Ради меня отрубил мне голову?! — расхохотался Лис. — Не лукавь. И не приплетай сюда мою матушку. Ты просил отсрочку для Ратибора, а не получив желаемого, взял дело в свои руки, поправ законы гостеприимства. Это было подло!

Весьмир дёрнулся, как от пощёчины. Потом набрал воздуха, открыл рот и закрыл его, не возразив.

Лис подождал некоторое время и, ничего не дождавшись, зло выплюнул:

— Извинения не принимаю. Выкуси! — И показал чародею кукиш. — А теперь давай драться, раз уж ты меня вызвал.

— Но я не собираюсь драться с тобой. Сейчас мы можем поговорить с глазу на глаз только так, в круге. — Голос Весьмира, обычно бодрый, стал тусклым и каким-то надтреснутым. — Я думал, что смогу убедить Ратибора одолжить перстень, если на время выведу тебя из игры. Ты же знаешь, Василиса мне дорога, я тоже хочу спасти её.

Лис был уверен, что теперь вражий чародей говорит правду, но вслух усомнился, чтобы ударить побольнее:

— И почему я должен тебе верить?

— Просто выслушай, о большем я не прошу.

— Ладно. Если ты пришёл не для поединка чести, то для чего?

— Мы ещё можем остановить войну.

— Ага. Если Ратибор отдаст мне перстень.

— Но он не отдаст.

— Тогда выкради перстень, принеси его мне, и война закончится. По-моему, отличный план.

— Есть идея получше.

— Получше — это если ты вдобавок Ратибора убьёшь! — хохотнул княжич.

— Именно об этом я и хотел поговорить. Поможешь мне?

Весьмир облизал пересохшие губы, а Лис вытаращился, не веря своим ушам:

— Не понимаю, о чём ты…

— Всё ты понимаешь, чай, не дурак.

— Значит, хочешь предать своего царя и предлагаешь мне принять участие в заговоре? — Княжич сказал это таким ледяным тоном, что Весьмир заёрзал в седле.

— Вроде того.

С одной стороны, предложение было заманчивым, а с другой…

— Нет. — Лис тронул поводья, разворачивая Шторм-коня. — Второй раз я не куплюсь на твои уловки.

— Клянусь, на этот раз никаких уловок!

— Твоим клятвам — в базарный день грош цена. Но даже если ты говоришь правду, я не хочу иметь с тобой дело. Тот, кто предал однажды, предаст и второй раз.

Последнюю фразу он бросил уже через плечо.

Не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, как Весьмир вспыхнул от гнева. Колдовской круг сузился, воздух затрещал.