Кощеевич и война

— Своевременное условие, — усмехнулся Май. — Я как раз хотел бросить его прямо здесь. И пусть бы топал до своих, как захочет.

— Спасибо, что хоть в снег, а не в дёготь и перья, — буркнул Весьмир из-под капюшона.

Май в ответ сверкнул глазами:

— Идея хороша. Возьму на заметку, раз уж твоя судьба теперь в моих руках, чародей.

— Ах, если бы только моя… — вздохнул пленник. — Это судьба всей Диви и Нави, приятель. Так что постарайся принять мудрое решение.

— Пока я считаю достаточно мудрым завязать тебе глаза, чтобы ты не запомнил дорогу.

— Тряпицу одолжить? — Весьмир скалился, что твоя огнепёска.

Так, слово за слово, они добрались до лагеря как раз к наступлению темноты. Там Лис велел слугам подавать ужин, да погорячее, целителям приказал немного подлатать пленника, а сам повёл Шторма в стойло (конюхи боялись подходить к норовистому жеребцу). Расседлав коня, княжич накормил его половинкой молодильного яблока. И тут его осенило: так вот что надо будет попросить у царя Ратибора в обмен на пленника! Зима зимой, а у этого жадины наверняка в закромах запас с прошлых урожаев. Тогда Шторм будет доволен и не придётся на другого скакуна пересаживаться.

С этой мыслью Лис вошёл в шатёр, где его ждали Май с Весьмиром, и, подув на озябшие пальцы, спросил:

— Как думаешь, сколько ты стоишь в молодильных яблоках по мнению Ратибора?

Чародей показал два пальца.

— Две сотни? — жадно потёр ладони княжич.

— Два яблока. Или, скорее, огрызка. Царь меня не слишком жалует, увы.

— Наверное, чует, что ты против него замышляешь. — Лис откинулся на подушки и запустил руку в вазочку с сушёными ягодами (и пусть утрутся все, кто считает, что начинать нужно с супа!).

Весьмир устроился прямо на наваленных возле очага шкурах. Сидел уже без рубахи, зато в бинтах и невозмутимо черпал баранью похлёбку с таким видом, словно находился на пирушке, а не на допросе.

Май передвинул на столе подсвечник так, чтобы пламя осветило худое лицо пленника.

— Ну, говори. И постарайся быть убедительным. Или ты сюда пожрать пришёл?

— Не настолько в Дивьем царстве голодно, чтобы я в Навь поужинать напрашивался, — улыбнулся чародей. — Что именно ты хочешь узнать?

— Ответь, в чём для нас ценность заложника, за которого и целого яблока не дадут?

— Ты, советник, не ёрничай. Дело-то серьёзное. Царь наш, как бы это сказать помягче… умом тронулся.

— Давненько уж, — не удержался княжич и, получив в ответ два укоризненных взгляда, потянулся за ложкой. — Всё, молчу-молчу, не перебиваю, ем супчик.

— Я не шучу, Ратибор безумен. — Весьмир повернулся, чтобы поставить пустую тарелку позади себя, и Лис присвистнул: ого! Кому-то здорово досталось. Вся спина чародея была исполосована. Но, присмотревшись, княжич понял, что рубцы не сегодняшние, а где-то с седмицу назад полученные. Одни поджившие, другие всё ещё воспалённые. От плетей такие бывают.

— Царь подозревает всех и вся, — продолжил Весьмир. — Его пищу пробуют. Все обереги проверяются. Стража ходит за ним повсюду — даже в покои царицы. Всех несогласных жестоко наказывают. Кого на правёж, кого в темницу. Иных вообще вешают. Вот и меня в заговорщики записали. Только хотите верьте, хотите нет — я ни о чём таком тогда не помышлял. Мы с Ратибором часто ссорились, потому что я указывал ему на ошибки. Несколько раз царь выгонял меня, а потом возвращал обратно — потому что кто ещё ему правду скажет? Но теперь Ратибору не нужна правда, а нужны те, кто будут в рот смотреть да в ножки кланяться.

— Обидели чародеюшку. — Улыбка Мая стала похожа на змеиную. — Ты поэтому решил переметнуться?

— Я сторону не меняю! — вспыхнул Весьмир. — Дивь — моя родина, ею и останется. Но Ратибор — не Дивь, а её погибель.

— В общем, ничего нового. — Май зевнул так заразительно, что Лису тоже захотелось. — Думаешь, у нас нет осведомителей при дворе Ратибора?

— Думаю, есть. Но мне найдётся чем удивить вас обоих. Помните, как помер прошлый царь?

— Лично не присутствовали. — Княжич ущипнул себя за щёку. После сытного ужина его начало клонить в сон.

Разумеется, помнить они не могли. Отец Ратибора — как же его?… Радогост, что ли? — умер, когда не то что самого Лиса, а даже его матушки на свете не было.

— Много лет назад юный царевич Ратибор убил своего отца, царя Радогоста. Чего не сделаешь, когда хочется править, а папа не даёт. Правда, княжич? — Весьмир прищурился. На что это он намекает, гад?

Лис едва сдержался, чтобы не запустить в чародея опустевшей вазочкой.

— Меня с ним не равняй. Кощей — совсем другое дело. Да, я помогал, но убили его вы с Отрадой Гордеевной. И только поэтому я с тобой сейчас разговариваю, а не мастерю чашу из твоего черепа, ясно?

— Не хотел тебя оскорбить, — миролюбиво поклонился пленник. — Просто думал: кому, как не тебе, понять чувства Ратибора? У прежних дивьих царей характер был, честно скажем, не мёд.

— Думаешь, царевич Радосвет собирается продолжить семейную традицию? — Май покачал головой.