Кощеевич и Смерть

– Всё равно уйду! – вдруг топнул ногой Ванюша. – Не верю я тебе вот ни на стручок, ни на горошину! Так и будешь меня завтраками кормить. А Даринка того и гляди от старости помрёт, и тогда на кой мне твоё яблоко?

Он чуть не плакал, но крепился. Царь же отвечал как ни в чём не бывало:

– Не волнуйся, милдруг. Коли помрёт, у меня живая вода есть.

– Дык за неё, небось, ещё десяток лет служить придётся? Знаешь что, царь? Да пошёл ты к лешему!

Тяжёлой поступью, от которой на столе звенела посуда, богатырь удалился из залы. Ратибор посмотрел ему вслед, переглянулся с Ладой и строго сказал гостям:

– Кушайте-кушайте. Надобно веселиться!

Ложки живо застучали о тарелки. Тем временем Лада тайком выскользнула за двери, и Лис решил полететь следом.

Глава восьмая. Услуга за услугу

Княжич сунулся в одно окно, потом в другое, а на третьем потерял Ладу из виду. Возможно, она спустилась по лестнице, а дальше отправилась во внутренние покои? Лис совсем не ориентировался в чужом дворце, а влететь внутрь побоялся: заметят же, хвост надерут.

От досады аж сплюнуть захотелось, но в птичьем облике и это было сложновато сделать. Он уже собирался вернуться в пиршественную залу, как вдруг заметил во дворе под вязом с большим – в человеческий рост – дуплом богатыря. Тот сидел прямо на земле и плакал, закрыв лицо руками.

Говорят, бессмертие притупляет сострадание. В прошлом Лис наверняка бы посочувствовал Ванюше. Он и сейчас разумом понимал: обидно, несправедливо поступил царь. Но полетел к богатырю не затем, чтобы того по головке погладить. Просто подумалось: если Ваня на Ратибора злится, может, укажет, где царь заветный перстень прячет? Не нарочно, конечно. А так, невзначай, за душевной беседой. Ради этой возможности стоило рискнуть и открыться.

Он спланировал на ветку вяза.

– Пр-ривет! Не р-реви!

– Уйди, вещунья, я в печали, – замогильным голосом отозвался богатырь. – Знаю, вы любите беду накликать, да только мне уже и без тебя с горкой хватило. Куда уж хуже?

– Всегда есть куда, – Лис спустился пониже. – Ты меня не гоняй. Не узнаёшь? Не вещунья я.

Оказалось, если подбирать слова без звука «р», можно говорить тише и голос будет больше похож на собственный, только Ванюша его всё равно не признал.

– А кто?

– Угадай. – Кажется, это озорство всё-таки досталось от Вертопляса.

– Неправильно ты загадки загадываешь, птица, – фыркнул богатырь. – А подсказки где?

– Ладно: мы с тобой виделись летом, но тогда я был в человеческом облике.

– Тебя заколдовали? – ахнул Ванюша, привстав. – Выручать надо?

– Да сиди, сиди, – Лис махнул крылом. – Сам я заколдовался. Так надо было. Это не навсегда.

– Ага, значит, ты чародей. Третью подсказку давай!

– Знаю, что не ты Кощея убил.

Приятно было посмотреть, как округляются глаза богатыря. Сюрпри-из!

– Весьмир? Или нет. С чего Весьмиру-то в ворону превращаться? Лис, неужели ты?!

– Он самый.

– Да как ты посмел-то заявиться в самое сердце Дивьего царства?

– С детства наглый был.

– Это уж точно. По уму должен я тебя царю выдать…

Лис, заслышав это, аж подавился:

– Что-о?! Вот этому негодяю, котор-рый тебя при всех унизил?

– Ты всё видел? – Ванюша повесил нос. – Веришь, чуть не вдарил ему!

– Так надо было вдар-рить!

– Ты каркал бы потише, дурилка. Поймают тебя – живым не выпустят, – богатырь заозирался по сторонам.

Лис не стал ему говорить, что не только разгадал секрет бессмертия отца, но уже и на себя примерил. Знал, что Ванюша этого не одобрит. Хотя… может, ему донесли уже. Слухами земля полнится. А Лис, бывало, во время войны красовался. Поймает стрелу грудью – и идёт себе дальше. Не для форсу какого, а чтобы навьих воинов воодушевить. Дескать, всё нам нипочём. А дивьи пусть боятся!

– Не поймают, кишка тонка! Ты лучше скажи, чего нюни р-распустил? Пошёл бы да сам взял это яблоко.