Кощеева цепь

- Сам вон, обманщик и трус. Я не ручаюсь за себя, я не знаю, что сделаю, может быть и убью.

Тогда все провалилось: и класс исчез в гробовой тишине, и Козел.

Заунывно ударил еще раз колокол крестопоклонной недели. Козел перекрестился большим открытым крестом, принимая большое решение, сложил журнал, убрал карандаши.

- Ты - маленький Каин! - прошипел он Алпатову, уходя вон из класса.

- Козел, Козел! - крикнул ему в спину Алпатов.

Через несколько минут в класс вошел Обезьян, у него было торжественно-мрачное лицо, и он сказал:

- Алпатов, возьми свой ранец, уходи из класса и больше не возвращайся.

Алпатов не надел на спину ранец, как это непременно требуется, а взял его под мышку портфелем, запел:

- Allons, enfants de la patrie.

И пошел в коридор мимо директора, не поклонился и все пел "Contre nous de la tyrannie".

По пути домой он зашел в лавочку, купил себе черные пуговицы.

- Что случилось, что так рано? - спросила его добрая Вильгельмина, заболел?

- Меня исключили из гимназии, - сказал Алпатов.

- Wa-a-as-s?

Алпатов попросил ножницы, иголку с ниткой и пошел в свою комнату. Там он сел у столика, развернул свою заветную бумажку, положил на стол перед собой. И отпарывая блестящие серебряные пуговицы, пришивая черные, запел на весь дом:

Allons enfants de la patrie.

Le jour de gloire est arrive.

Верно из всех хозяек этого города одна добрая Вильгельмина понимала эту песню во всем ее ужасном значении.

- Alles verloren, - шептала она с ужасом. - Armes Kind!

А за дверью до самого вечера гремело:

Contre nous de la tyrannie,

L'etendart sanglant est arrive.

Конец второго звена.