Кошак

— Ладно, это ты извини, — немного даже устыдилась валькирия. — Я как-то не подумала, что всё дело в Тёмной Матери… И знаешь, что я тебе скажу? Без снежек реально тоскливо! Снежки — живая ртуть, гиперактивность, задор, игра. Они — овеществлённый дух валькирии. Стая без души оказывается… неполноценной. Но мы стараемся. Можно сказать, распределили её роль по всей стае, и у нас вроде бы что-то даже получается.

— Ну что, так и будем стоять?..

— Да тебе вроде бы всё нравится… Или имплант добавить?

— Нет, обойдусь без импланта. В стае добавите. Побежали уже.

— Ну побежали. Пойдём через лес, срежем пару километров. Наши должны всё правильно понять, мы так и планировали сделать, только чуть позже.

Путешествие в обществе Эсси оказалось весьма далёким от романтики. Стремительные марш-броски перемежались длительными периодами ожидания в засаде, пустое пространство под хвойными деревьями сменялось густым подлеском лиственной зоны, а один раз нам даже пришлось форсировать глубокий ручей — кошка даже свою винтовку над головой держала, когда плыла. Однако никакие ухищрения бесстрашной метиллии и её стаи не смогли уберечь нас от происков конкуренток.

Мы вышли на очередной участок хвойного леса. Видимость была отличная — вокруг, на несколько десятков метров, не просматривалось ни одной залётной кошки. Сквозь разлапистую вязь непривычной взгляду хвои просачивалось солнце, создавая в воздухе причудливую взвесь световых росчерков. Где-то в вышине свиристела незнакомая мне местная пичуга. Тиш да благодать.

С десяток шагов ничто действительно не нарушало идиллии. Но валькирия от этой благостной пасторали ощутимо занервничала. Даже в дремучей чаще листвы она казалась спокойней. Кошка шла неспешно, крадущейся походкой, прислушиваясь и присматриваясь, реагируя на каждый шорох или резкий взблеск света — именно это её и спасло. То ли девочка что-то почувствовала, то ли уловила движение в хвойной листве, но в какой-то момент она резко метнулась мне за спину, на ходу стреляя по одной ей ведомой цели.

Из кроны дерева, в десятке метров по нашему движению, с запозданием прилетел лучевой импульс, тут же рассеявшийся о пелену в районе моего плеча. Эсси сместилась чуть вбок и присела, ловя теперь уже другим моим плечом новый луч — с другого направления, но также по нашему движению. Началась чехарда залпов, перемежаемая нашими с кошкой короткими перемещениями в сторону ближайшего массивного древесного ствола.

Что ж, валькирии всё рассчитали правильно, устроили предельно грамотную засаду. В лучших традициях кошачьих устроили — на деревьях! Вырваться из неё было нереально, если, конечно, не делать серьёзный крюк. Однако и наши противницы сделают этот самый крюк, так что оторваться от них вряд ли получится. Как назло, поблизости не было никого из стаи Литы, мы с кошками оказались один на один. Вернее, Эсси оказалась — мы с чужими валькириями соперниками не были. Хотя и союзниками нас тоже не назовёшь… Ну не может дичь быть союзником другому хищнику — не тому, который её в данный момент времени в зубах тащит. Присказка про врага моего врага, как друга, здесь не работала.

— Кошак, позже, — бросила мне метиллия, показывая из-за дерева серию знаков, и судя по ним, нам предстояла знатная игра в салочки — с моим участием.

Закончив активную жестикуляцию, не давая противницам ни секунды на смену позиции, кошка побежала. Петляя, мечась от дерева к дереву, из тени в тень. И всё это время я и сам метался, почти повторяя её маршрут, стараясь в каждый момент времени находиться строго между конкурентками моей визави и этой отчаянной в своей смелости кошкой. И ведь смог! Ни разу не ошибся, ни разу не подставил улепётывающую валькирию под удар! Впрочем, виной тому оказалась не столько даже моя обострённая интуиция, сколько грамотная координация. Все вектора перемещения были загодя переданы мне знаками боевого языка, сама же кошка не допустила ни одного сколько-нибудь существенного от них отклонения. Не прошло и десяти секунд, как Эсси скрылась в зарослях недавно оставленного нами подлеска, в лиственной зоне вечного леса. А я остался, так сказать, на растерзание врагу. Убегая, хищница вынуждена была разжать зубки и выбросить дичь на землю — потому что только жизнь способна дать второй шанс, смерть на это не способна. Даже условная.

Ждать, покуда хищницы спустятся с деревьев, я не стал. Как примерная дичь сам направился в лапы своим «мучительницам». Кошки же поступили вполне в духе законов саванны, и великодушно не стали преследовать менее удачливую товарку — им была нужна не она, а вожделенная «пища». И хотя валькирия — теперь уже в нарушение всех обычаев животного мира, но по обычаям мира человеческого — могла вернуться с подкреплением, здесь и сейчас это было не так уж важно: ведь и этих охотниц где-то ждало их собственное пресловутое подкрепление.