Кошак

Однако у судьбы на меня были другие планы. Когда после короткой разминки принимал душ, меня прямо в душевой перехватила Мисель. Дальняя стена помывочной чуть светилась, и обычно, когда переводишь с неё взгляд на блёклую светло-серую входную мембрану, глазу просто не за что зацепиться — слишком уж неприметна эта дверь с раззявленным на неё «ртом» одёжного принтера. Но не в этот раз. Сейчас взгляд, стоило повернуться к двери, провалился в чёрное пятно форменного комбинезона, подёрнутое серебряной дымкой волос. Миска смотрела пристально и серьёзно, в её взгляде читалась решимость. В руках валькирия держала аккуратный свёрток только что рождённого принтером комплекта одежды, и сейчас протягивала его мне.

Дёргаться я не стал — принял беззвучное приглашение к разговору. Признаюсь, после ночных приключений обида на эту безбашенную кошку поутихла, до того яркие эмоции потускнели и притаились на задворках сознания ощущением лёгкого недовольства. А ещё под впечатлением от кошачьей охоты меня вчера посетила забавная мысль. На Земле я бы набил морду хахалю, с которым мне изменила подруга, и был бы со всех сторон прав, но здесь, в Республике… Мне вдруг стало его по-человечески жаль, эдакая мужская солидарность пробудилась. Судите сами. Сначала мужика на охоте загоняет кошка. Хорошенько его использует по прямому назначению — вопреки его воле. Парень просыпается с утра, крестится, что очнулся не в регенераторе. Ещё не веря своему счастью, спешит домой… а тут его встречает кот и начинает качать права. Хопа! Парень уже в регенераторе. То, что не сделала кошка, сделал кот. Вряд ли таким образом получится пронять гулящую кошку… Если только через республиканку, мальчика которой дважды за ночь обидели… Но мужик-то причём? Почему он должен становиться крайним в кошачьих разборках? Нет, решать нужно с боевыми сёстрами, не вовлекая в наши разборки гражданских. Вот только как? Возможно, сейчас я услышу что-то, что поможет найти ответ.

Пока одевался, метиллия стояла, не только не предпринимая никаких попыток заговорить, но и не пытаясь навязать игру — что в другой ситуации не преминула бы сделать. Закончив одеваться, прошёлся ладонями по эластичной ткани, окончательно разглаживая её по фигуре, и шагнул на выход. Здесь валькирия привычно подхватила меня под локоток и только теперь начала свою речь.

— Кошак, не подумай ничего такого. Ты мне нравишься. Сильно. С тобой интересно — и трахаться интересно, и драться, и даже летать. До сих пор иногда прокручиваю в памяти наш первый совместный полёт, когда ты за рулём был… Особенно то, что произошло в самом конце… Я всё ещё твоя кошка, а ты — мой кот. А охота… Привыкла я к ней, — я попытался что-то сказать, но девочка чуть возвысила голос, отсекая. — Подожди, не дёргайся! Дай доскажу!.. Там ведь даже не в мужике дело. Я ведь точно знаю, что никого лучше тебя на охоте не встречу. Но сами ощущения от загона «дичи», шутки, совместная с сестрой игра… Это особый драйв, ни с чем не сравнимый. Я, наверное, просто ещё не готова отказаться от этого насовсем… Ты почему так вчера взъярился? Расскажи, я хочу знать, что ты чувствовал, чем руководствовался.

Мы вышли на лужайку перед зданием, и тут же на траву опустился гравикар. Кошка без приглашения уселась на заднее сиденье. Развалилась в нём, откинулась на возникшую за её спиной спинку. Приглашающим взглядом показала на переднее сиденье. И опять я не стал дёргаться, равно как не спешил отвечать. Уселся, почувствовал, как девочка аккуратно обнимает меня за талию. В этот раз не было никакого навязчивого внимания, она не пыталась и здесь воспользоваться ситуацией, что лишний раз подтверждало всю серьёзность её настроя. Даже обнимала валькирия, казалось, лишь чтобы очутиться как можно ближе — подчёркивая тем самым максимальную доверительность нашего общения.

— Тут всё просто, кошка. Если моя женщина гуляет налево, значит, я не могу её удовлетворить. Недорабатываю.

— Вот как?.. — хмыкнула Мисель, веселясь. — И это всё?

— Разве этого мало? Послушай, Миска, — купол вокруг нас сомкнулся, гул двигателей перешёл на новый уровень, а внутреннее пространство аппарата резко «протаяло» сонмом обзорных голограмм повышенного объёма. Опять это ощущение ухнувшего во внешний мир сознания… — Я пашу по восемь-девять часов каждую ночь, лишь бы моим кошкам было хорошо. Тебе было хорошо. Это сложнее, чем на полигоне! И вот теперь ты своим поведением заявляешь: мало пашешь. Мне удавиться хочется от такого… или кого-нибудь на лоскуты порвать.

— Я с такой стороны не смотрела… — сдавленно протянула метиллия, мгновенно преображаясь; кошка очень хорошо прочувствовала мой настрой.

— Это ещё не всё. Мне неприятно, что тебя кто-то другой ласкает. Мою кошку. Варварский собственнический инстинкт, если хочешь, — теперь пришёл мой черёд хмыкать.

— Не мальчик трахает девочку, а девочка мальчика, — вяло огрызнулась метиллия.