Кошак

— Кот! Такими словами не разбрасываются! — метиллия почти рычала. — Так ты готов? А?

— Кошка. Не хочу, чтобы ты оказалась там, — почти по слогам, стараясь донести свою мысль до исполненной решимости валькирии, вкрадчиво проговорил я. — Что я должен сделать, чтобы ты отказалась от этой… опасной и недальновидной затеи?..

— Это правильная затея, кот! Много ты понимаешь! И я не отступлюсь! Не сейчас!

— Кошак, она всё для себя решила, — сверху обозначился образ Викеры. — С такими вещами, в самом деле, не шутят. Ты должен принять её жертву.

— Если стая так говорит…

— Стая так говорит, — уверенно изрекла Милена, тоже откуда-то сзади.

— Я приму твою жертву, сестра, — сцепив зубы, испытывая почти физическую муку от осознания, что должно произойти, выдавил я.

— Вот и отлично! — нарочито бодро хмыкнула метиллия и резко вскочила на ноги.

Только сейчас до меня дошло, что за напускной бравадой безбашенной гонщицы скрывается… страх?! Она боится — и этот жест не только ради меня. Так она пытается преодолеть потаённый страх перед пыточным столом. Знает, что это такое, испытала уже на себе, но по-прежнему готова бросить вызов. Сильная женщина. Настоящая республиканка!

— Сай, дай я встану, — рыжая не стала мешать, выпустила из своих объятий. Не хуже меня понимала, насколько сейчас важный момент для стаи. Оказавшись напротив метиллии, я положил ладони ей на плечи и всмотрелся в глаза. Странно, у меня самого почему-то ничего не болело, даже дезориентация куда-то подевалась. — Миса. Ты сильная. Я горд, что ты — моя боевая сестра. И буду счастлив, если ты станешь в будущем матерью моих детей.

— Вот как? — гонщица даже расслабилась под обволакивающим ветром моих слов. — Ну, тут мы с тобой мыслим одинаково. Надеюсь, сможешь сделать это сам?

Понятно, она вела речь отнюдь не о детях. Сделать это — означало самому вести пытку. Одной фразой кошка умудрилась спустить меня с небес на землю. Поддела — так поддела.

— Только если рядом будет наставница. Я не могу допустить, чтобы моя неопытность в таком деле…

— В деле делания детей?.. — сделала невинные глаза чертовка. Она натурально наслаждалась этой игрой. Так приговорённый к смерти куражится и насмехается над будущими убийцами, изобретая вычурное последнее желание.

— Не ёрничай, кошка, — непроизвольно поморщился. — Но и в деле делания детей не имею ничего против, если рядом окажется наставница. Она сможет направить процесс в нужное русло, если одна безалаберная метиллия… вдруг начнёт увиливать.

По стае прошёлся слитный вздох облегчения, девочки почувствовали мой возврат на общую волну, да и игра Мисы тоже всем пришлась по вкусу. Сильные и волевые республиканки не могли не оценить подобный кураж вместо мандража. Дальнейшее развитие событий также оказалось предсказуемым. Провожать метиллию на стол отправили меня и Арью. Неожиданная смена ролей порядком меня взвинтила, от кошки передался её возбуждённый настрой. Но соображать это не мешало, и я смог в полной мере оценить тонкую психологическую игру стаи: новички должны быть связаны с ветеранами канатами общих обрядов и совместных эмоциональных буйств.

А вообще очередной ритуал принесения жертвы методикам подготовки валькирий прошёл для меня как в тумане. Действия хотя и были внове, но совершались, точно на автомате. Благо, совместные тренировки с кошками давно помогли наработать синхронность. Так солдат привыкает смотреть на впередиидущего сослуживца и по нему мерить шаг на строевой. Незнакомые движения ложились легко и непринуждённо, стоило только подсмотреть их начало у снежки. Одновременно, механический характер ритуала помог отрешиться от мыслей и чувств. Есть что-то такое в ритуалах, помогающее смириться с ними… даже с самыми чудовищными из них…

Когда шёл, оставив гонщицу на столе, до конца не верил, что всё это происходит на самом деле. В рабочем помещении ощущение нереальности только усилилось. Хотя чего уж там… У самого ещё свежи были воспоминания о недавнем мучении. Удивительно, как вообще удаётся спокойно ходить и говорить — и даже думать! Тем не менее, картина моей пытки легко ложилась на реальность Республики, чего не скажешь о происходящем сейчас с Мисель — матёрой республиканкой с огромным жизненным опытом и ничуть не меньшим послужным списком. Разве такое бывает? Оказывается, бывает. В этом окончательно позволила убедиться Викера, приглашающе повернувшая ко мне кресло на крутящемся центральном столбе. В кресло я упал в холодном поту…

— Ничего, кот, — легла на плечо рука ариалы. — Все через это проходят. Сайне тоже нелегко пришлось, но она выдержала. Выдержишь и ты. Зато после… многие вещи, из-за которых мы в стае переживали и дёргались, покажутся смешными и наивными. Это важная ступень. Ступень к взаимному доверию. Ты доверился нам, она доверилась тебе, а через неё — и все мы. Давай, хватит рефлексировать.