Кошак

Вскоре в игру вступили губы. Притянув к себе партнёршу, я зарылся в её разметавшиеся по плечам волосы, потёрся щекой о шею, и в следующее мгновение больно укусил плечо — мышцы которого так мило перекатывались, участвуя в чувственной игре её когтей. Тело красавицы ответило предательской дрожью. Шутка про ласку щекой больше не казалась забавным курьёзом. Ну а дальше мои губы прошлись по шее, оставляя на месте острых поцелуев засосы — отчего кожа восхитительного оттенка кофе с молоком окрасилась тёмным. Казалось, губы через поцелуи отбрасывали на кожу множественные тени, какие иногда возникают из-за обилия источников освещения. Теневое шествие завершилось за ушком — и теперь уже тело наставницы не просто дрожало, оно натурально трепетало. Девочка не выдержала, взрыкнула от возбуждения, пытаясь звуком скинуть напряжение.

Но и эту чёрную кошку рано было списывать со счетов. Она наконец извлекла свои убийственные импланты на всю немаленькую длину, и смогла расположить их на моём теле нужным образом. Жуткие артефакты последнего шанса вдруг предстали инструментом не кровавой экзекуции, но инструментом чарующе тонкого удовольствия. И если я надавливал на нервные точки подушечками пальцев, эта бестия умудрялась одновременно задействовать и кончики когтей, и удобные для этой цели площадки на всей их протяжённости. Странными, волнообразными движениями кошка буквально ввинчивала всю протяжённость имплантов в мои нервные узлы, заставляя через это всё тело изгибаться в конвульсиях сладострастия. Мои глаза расширились, а едва кончики когтей впились в тело по-настоящему, страсть вырвалась наружу сдавленным рыком. Чувства затопили разум, прерывая мою собственную игру.

Валькирия приободрилась. Рык, который она испустила в этот момент, стал торжествующей заявкой безусловной победительницы. Да, её саму крутило возбуждением не по-детски, но то, что она начала выделывать со мной… Когти тем временем продолжали своё победное шествие. Их движения были рваными, словно шаги циркуля по ватману. Постоянно то одно, то другое средоточие нервных окончаний оказывалось под ударом — даже в момент перемещения основной площади когтя на новое место. После минуты ожесточённого противостояния, сопровождаемого рычанием и глубокими стонами — порой слитными, усиливающими друг друга самим своим фактом — я не выдержал. И до того несколько раз срывался, прерывая сложную вязь утончённой игры, а тут и вовсе запаниковал. Понял, что ещё немного такой же игры — и не смогу сопротивляться, полностью утрачу способность плести сложную паутину точечного массажа.

Единственным шансом виделось резко форсировать воздействие. Для этого нужно было получить доступ к животу и груди противницы. Резко отстранившись, я скользнул пальцами на упругую грудь валькирии… Ожидал чего угодно — попытки выгнуться, чтобы не дать занять «стратегическое» положение, дрожи отчаяния или просто спокойного сосредоточенного безразличия. Но вместо этого кошка предо мной исторгла продолжительный победный рык — пришедший, казалось, из самых глубин её мятущейся души. Я не сразу уловил его природу. Ведь под моими ладонями девочку буквально выгибало дугой, её тело трепетало, подобно крылышкам бабочки, а мышцы непроизвольно сокращались, призывая хозяйку завершать чересчур затянувшуюся прелюдию.

Смысл победного рыка дошёл до меня с запозданием в доли секунды, вместе с ворохом новых, невиданных до того ощущений. Несмотря на рвущую её разум страсть, валькирия вполне сохранила боеспособность. Она и не думала паниковать. Вместо этого кошка, в лучших традициях боевых искусств, поспешила воспользоваться изменившейся диспозицией. Её жутковатые орудия любви вдруг оказались на моих собственных животе и груди, неотвратимым молохом воздаяния прочертили продольные дорожки вдоль тела — от самых кубиков пресса и до середины груди. И финальный штрих — острые кончики терновым венцом впиваются в соски, раскидывая по ореолам чувствительных зон вокруг колючие веера «нежной» стали.

Новый взрыв возбуждения оказался в разы сильней первого. Судорогой свело не только торс, но и руки. Из горла вырвался каркающий клёкот, и я непроизвольно откинулся назад, на скользнувшие в упор руки. Воспалённое сознание действовало помимо разума, обращаясь сразу к инстинктам, которые требовали во что бы то ни стало снять напряжение самым простым и доступным способом — впившись особенно напряженным клинком в горячее чрево боевой подруги. Кошка в ответ не просто зарычала — она зашипела, а звуки её голоса, казалось, пропитались томительным торжеством. Конечно, ни о каком облегчении не могло быть и речи — моя мучительница лишь с новым энтузиазмом продолжила победное шествие собственных имплантов по оказавшейся совершенно беззащитной груди, изогнувшейся перед ней приглашающим жестом.

— Ну же, кот. Не томи, — зашептала она, подаваясь вперёд. — Ты ошибся. И проиграл. Давай! Я тоже хочу! Если не будешь затягивать агонию поражения — получишь награду! Испытаешь такое, чего ещё никогда не испытывал без импланта! Даю слово!