Кошак

Попытался расслабиться, чтобы собраться с мыслями, но наставница не дала. Её рука продолжала сильно сжимать мои волосы, а с ними — и контролировать шею. Намеренно заставляла чуть напрягаться, чтобы не забывал о её присутствии. Сильный ход! Меня даже возбуждением обожгло от понимания настроя этой ариалы.

— Домашний уют. Этот ковёр, ваше будничное собственническое отношение даже во сне — словно в самом деле семья. Какой её понимаю. А ещё, кошка, вчера вы меня сильно удивили. Приятно осознавать, что вы у меня не только активные, игривые, сексуальные, но ещё и умные девочки. Наш вчерашний разговор и ваши споры были по-настоящему интересны. Почти без эмоций — голая рассудительность… ну и толика веры и идеи.

— Да, вчера занятно получилось… — протянула Викера, вновь укладываясь ко мне на грудь. Только теперь она повернулась лицом, так что могла не отпускать моего взгляда. — Будь с нами Мира, было бы вообще бесподобно. Она очень много знает в нашей истории, умеет рассказывать, и делает это с таким жаром…

— Боюсь, в этом я вряд ли смогу заменить звёздную.

— А в этом и не надо, Кошак, — новые фырканья были ответом на весьма неоднозначную реплику ариалы. — Ты нам тоже дал вчера немало. Особенно в местах, где даже с Мирой получался затык…

Новая порция фырканий и смешков подсказала, что именно она сейчас имела в виду. Память Сайны О`Мелли была выполнена ещё в дореволюционном стандарте. Вернее даже сказать — допереворотном, до знакового события прихода к власти в Республике Высших. То есть состояла из тех фрагментов, которые искусственно собирали воедино другие люди, уже после смерти легендарной десантницы. Даже завещание было «сшито» из её слов, произнесённых в разное время и в разных ситуациях. В каком-то смысле память оказалась проникнута идеологией, и собрана именно с прицелом на идеологическое воздействие. Но в правильном ключе. Она была призвана вдохновлять братьев и сестёр на подвиг. Особенно братьев… Ведь существовавший тогда строй был патриархален в своей основе. И рыжую снежку изображали отнюдь не только воительницей. Её пытались представить как своего рода секссимвол старой Республики — отсюда обилие откровенной эротики и даже порнографии. Но сделано всё было очень и очень красочно, чувственно, эстетично. Мягко. Без пошлости. Впрочем, моим кошкам хватило, чтобы распалиться. Пришлось их вчера по очереди ублажать — не отрываясь, так сказать, от производства. Они умудрялись пользовать меня и продолжать диспут. Если и выключались, то ненадолго. Мне тоже не позволяли выключаться, игрались легко, без импланта. Зато помимо интеллектуальных впечатлений остался весьма и весьма ощутимый чувственный шлейф воспоминаний. Думаю, всё это пошло только на пользу и мне, и моим девочкам.

— Да, было остро… — протянул я, возвращаясь к реальности.

— Значит, дома всё же лучше? — игриво поинтересовалась Сайна, на секунду привставая и заглядывая в глаза.

— Лучше, кошка, лучше, — нежно улыбнулся ей, чем заслужил ответную чарующую и обещающую улыбку. — Признаюсь, думал, вы будете куда требовательней.

— Будем, обязательно будем, — подтвердила Викера. — Когда придёт время. Всякому делу есть время под звёздами…

— Это да… — протянула снизу Сай. Говор у рыжей получался чуть смазанным, так как девочка вновь взялась за свою любимую игрушку. — Вот, например, как сейчас. Как тебе пробуждение? Мы правда умные девочки? Знаем особенности мужской физиологии? Или у тебя остались сомнения?

— Нет, сомнений у меня не было, и нет, Сай, — усмехнулся в ответ. — Такого «доброго утра» тоже не ожидал от вас.

— Почему же? Ты — наш кот, мы — твои кошки, — снежка даже игру прервала, чтобы подчеркнуть весомость своих слов. — Лично мне это ничего не стоило, только удовольствие получила от твоих чистых эмоций.

— Тем более, иллюзий у тебя не было, и нет. Мне понравилось, как ты встопорщился, когда я взяла тебя за волосы, — подтвердила Викера. — У тебя правильные реакции на меня, как на наставницу. Многие коты не понимают, почему нужно без вопросов подчиняться на татами или на полигоне. У тебя такой проблемы нет. Но я хочу, чтобы ты подчинялся мне без вопросов и в постели. Не скажу, что это нужно для обучения. Вовсе нет. Это нужно мне, как женщине.

— Викера, я намерен изучить все твои пристрастия. Не думаю, что у нас будут с этим проблемы.

— Их и не будет, — усмехнулась чему-то своему ариала, насмешливо посверкивая на меня глазками. — Я сегодня же возьму тебя… особым образом. Чтобы у тебя не осталось даже иллюзий. Это должно идти не от разума, а от… назовём это инстинктами. Или от сердца. Неважно. Важно, чтобы ты подчинялся так же, как на татами — не думая. На татами у тебя были хорошие наставники, привили столь необходимую дисциплину. В постели я сделаю то же самое. Без дурацкой ломки психики — просто настрою тебя на правильный лад со мной.

— Вот как… Я не дам сильно насиловать имплант.

— Я возьму тебя без импланта, — хмыкнула наставница. — Мне он не нужен. Ты сегодня в этом убедишься… Да и кошкам будет полезно увидеть и прочувствовать, как это делается правильно…