Кошачьи проблемы (СИ)

Ричард не набивался к Гэвину в друзья, пока ему было достаточно и того, что напарник принял его. Первые недели были самыми трудными: Ричард проверял дозволенные границы взаимодействия – Гэвин сопротивлялся, но не то чтобы слишком активно.

Всем известно, что фелины не любят, когда чужие, не принадлежащие к их семье, дотрагиваются до их ушей и хвоста, и Гэвин не был исключением. У фелинов была весьма строго выстроенная иерархическая пирамида взаимоотношений и, хотя Гэвин воспитывался вне подобной среды, кое-что от поведения и привычек фелинов у него было в крови. Он уважал авторитеты и подчинялся старшим по званию. Хотя иногда его слишком человеческий характер брал верх, и он позволял себе слегка повысить голос на капитана Фаулера, когда его что-то особенно не устраивало или злобно подначивать того же Хэнка за вчерашнее употребление спиртного. Пока в участке не появился Ричард, только эти двое и могли дотрагиваться до Рида без разрешения. Капитан, бывало, хлопал по плечу, подчеркивая своё довольство от успешно раскрытого Гэвином дела, а Хэнка развлекал злобный взгляд из-под взлохмаченной челки и тихое шипение, когда он гладил Гэвина по голове. Даусону за такую вольность Рид прокусил руку в двух местах так, что пришлось накладывать швы, но старших фелин уважал, им многое позволялось, поэтому он даже терпел тактильный контакт.

Ричард чертовски завидовал, когда находящийся в благодушном настроении Хэнк мог пройти мимо Гэвина и просто ласково потрепать его за ушком, получив обычную порцию недовольного шипения. Все знали, что Гэвину это на самом деле нравилось, но близко подпускать к себе кого-нибудь он не желал. Ричард особенно и не спрашивал разрешения, он просто был рядом, общался, приручал потихоньку эту дикую и диковинную зверушку. Ричард не был девиантом, когда появился в участке, но каждое действие и слово напарника вызывали программные сбои, то и до пробития стен программного кода оставалось совсем недолго.

У Гэвина была своеобразная манера общения: в хорошие дни он мог вполне нормально и адекватно общаться с людьми и андроидами, в плохие — истекал сарказмом и завуалированными оскорблениями. Ричард знал, что если отвлечь его и поднять настроение, то плохой день может стать и хорошим.

Гэвин перебрал уже все варианты кухонной и бытовой техники, обзывая Ричарда. Не то, чтобы это хоть сколько-то напрягало андроида, его скорее забавляло, как Гэвин старался не повторяться, поминая очередной бытовой прибор.

- Эй, вытяжка, ты…

- Уже было сегодня, – скрупулезно уточнил Ричард.

Гэвин нахмурился, поднял уши торчком и, откинувшись на стуле, решил уточнить:

- Это когда?

- Два часа назад, когда вы меня отправили за пятой кружкой чая.

Гэвин недовольно покосился на компьютер и открытый файл с очередным отчетом и уточнил:

- М-да. Хотя погоди, ты что, всё время каталогизируешь варианты обращения?

Ричард подтвердил его вывод кивком, а потом решил помочь и подсказал:

- За всё время нашей совместной службы вы ещё ни разу не сравнивали меня с холодильником.

Гэвин странно на него посмотрел, а потом как-то расслабился и даже хмыкнул:

- Тип ты большой, униформа у тебя большей частью белая и… - детектив щелкнул несколько раз пальцами, словно ловя убегающую мысль. – И глаза у тебя, как серый, подтаявший лёд из морозилки.

Ричард кивнул, ничуть не обиженный сравнением, и с внутренним удовлетворением отследил, как у напарника снизился уровень стресса, и Рид искренне улыбнулся впервые за два выматывающих дня:

- Ты, оказывается, умеешь шутить, жестянка! Так держать, ещё немного и с тобой будет совсем нескучно.

Гэвин и не скучал, но не выебнуться он просто не мог.

***

Когда Ричард впервые услышал «пфек», он решил, что детектив просто подавился. Тот в обеденный перерыв залипал в игрушке на планшете, и что-то видно там пошло не так, повышая его уровень агрессии. Гэвин несколько раз повторил «пфек», прежде чем до Ричарда дошло, что напарник так ругается.

За нецензурную брань в отделе штрафовали, но было видно, что Гэвин просто не понимал, что озвучивает мат вслух, так косячно и мило озвучивает.

Говорил ли он его так всегда или всё-таки сдерживался, чтобы не ругаться в отделе? Ричард склонялся к первой версии и считал, что это связано с анатомическими особенностями связок фелинов. Речь у Гэвина была достаточно чистой ― не британский английский, конечно, но без четко выраженного акцента, Рид тщательно артикулировал, а когда переставал, или мурчал что-то про себя, или случались такие «пфеки».

Ричард пересмотрел миллионы видео с разговорами фелинов. Завывания, резкое снижения почти до шепота, тут же нотки басов – это завораживало. Отдаленно напоминало горловое пение и игру на каком-то северном народном инструменте. Люди были физически не способны повторить это, Ричард видел и подобные записи – жалкое подобие настоящей фелинской речи. Было и обратное: фелинам не всегда давалась человеческая речь, и было полно «смешных» роликов с фелинами, которые внятно, но своеобразно изъясняются на разных человеческих языках.