Корсар с Севера

«А хорошая из них выйдет брага!» — проходя мимо, подумал Олег Иваныч. В длинной белой накидке — джелаббе — он выглядел местным аборигеном, если б только не светлая борода да не серые, со стальным отливом, глаза. Впрочем, в этом пиратском интернационале хватало и светлобородых, и светлоглазых. Генрих Шафих-эфенди, в такой же накидке, шел слева, то и дело обращая внимание нового приятеля на местные достопримечательности, с видом заправского гида сопровождая их не вполне приличными комментариями.

— Справа, смотри, гарем бея Османа! В апельсиновых садах смеются его многочисленные жены… Что-что? Слышно, как смеются? Да ты куда смотришь? Это паскудное здание вовсе не гарем, а конюшня! Гарем вон там, на горке. Да-да, разрисованный. А дальше, видишь, мечеть? Красивейшая в Магрибе… Нет, нам не туда. Слева темную улочку видишь? Нам тоже не туда. Но если б мы с тобой пошли сейчас по ней, то вышли бы к светло зеленой стене с ореховыми резными воротцами. И если б у нас нашлась хотя бы пара серебряных монет, мы с тобой обязательно зашли бы в это заведение матушки Шехбийе. Какие там девки! Уммм! Стройные, как газели, и на любой вкус: смуглые, белокожие, черные. Все красавицы!.. Танец живота когда-нибудь видел? О! Об этом нельзя рассказывать, это надо видеть. Так вот, а если б у нас с тобой не нашлось серебряной монеты, а только медяхи, тогда, делать нечего, пошли б мы во-он по той тропинке, меж саксаулом. Да-да, где ослиный навоз. И пришли бы… куда? Нет, не к погонщикам ослов! И не к караван-сараю. А в одно интересное место к одноглазой старухе Хаспе. Девки, правда, там так себе, не первой свежести и даже не второй. Но иногда попадаются и ничего себе, совсем молодые! Вот, помню, как-то обкурился я кальяна в шербетной некоего Кызыргыла-аги…

Давнишний приятель Шафиха мулла Новруз — склонный к полноте здоровяк лет сорока — встретил гостей прямо у ворот своего дома. В персидском, оливкового цвета, халате, расшитом золотой нитью, в ослепительно белой чалме с зеленой шелковой лентой, Новруз-хаджи больше напоминал какого-нибудь преуспевающего негоцианта, нежели строгого ревнителя шариата. Черная как смоль борода, без единой седой нитки, красноречиво свидетельствовала о полнейшем физическом здоровье ее обладателя. Тонкие губы муллы растянуты в улыбке, светлые глаза прямо-таки излучали приветливость.

Внутренний дворик с апельсиновым садом, пруд напротив двухэтажного дома, украшенные арабесками стены свидетельствовали о достатке. Впрочем, держал себя Новруз-хаджи по-простому: обнялся с Шафихом, поклонился Олегу Иванычу. После чего сразу повел их во внутренний дворик, в тень.

Уселись на ковер, постеленный прямо на траву, напротив пруда. Слуги выставили холодный шербет с хурмой и финиками, неслышно исчезли. Где-то рядом, в кустах, пел соловей. Неподалеку, за оградой, лаяла утомленная зноем собака.

— Шафих сказал, ты из Новгорода. Так? — не тратя времени на восточные цветистости, осведомился мулла, едва гости уселись.

Олег Иваныч кивнул.

— Купец, да?

Мулла, подмигнув, потрепал по плечу Шафиха. Видно, последний уже успел вполне детально проинформировать его относительно рода занятий Ялмыза Эфе. А Олег Иваныч представился рыжебородому ренегату-немцу именно в качестве новгородского купца.

— Гут! — к удивлению Олега Иваныча, произнес мулла Новруз на немецком.

Вообще этот Новруз-хаджи показал себя вполне деловым человеком, напрочь опровергая всякие досужие вымыслы о якобы неторопливых и склонных к вальяжной ленивости восточных людях. Не был он ни неторопливым, ни ленивым. И даже, кто знает, может, не был и восточным. Француз, швед, англичанин? Очень может быть. Расспрашивать о прошлой жизни тут считалось дурным тоном. Вот этакое парвеню и творил сейчас мулла Новруз-хаджи, нарушая все заповеди восточного гостеприимства. Правда, надо отдать ему должное, все вопросы были насквозь деловыми и конкретными.

Олег Иваныч практически сразу догадался, зачем он понадобился пронырливому мулле. Тот всего-навсего хотел открыть банк. Ни больше ни меньше! А Коран, между прочим, однозначно запрещает брать ссудный процент! Тем более мусульманскому духовному лицу заниматься бизнесом как-то не к лицу, что ли… А старый приятель и компаньон Генрих Шафих-эфенди на голову слаб для тонких финансовых дел оказался. Хорошо хоть старательно исполнял просьбу Новруза — искал подходящего человека. И вот, кажется, нашел…

— Жалованье положим хорошее, ты не сомневайся, Ялмыз, — уговаривал бизнесмен-мулла. — Составим договор, все честь по чести. Дело хорошее, барыши неплохие. Есть у меня несколько контрагентов в Александрии, Алжире, даже в Венеции! А также… — Новруз-хаджи понизил голос, — а также имеются и связи с выкупными сообществами. Вполне налаженные обоюдовыгодные связи!

Последнюю фразу Новруз-хаджи произнес с гордостью, которая, впрочем, не произвела должного впечатления на Олега Иваныча. Тот просто не знал, что такое выкупные сообщества, о чем и заметил вскользь, выпив чашку шербета.