Коррумпированный Петербург

Всеми этими странностями заправлял в 1992 году некий финский коммерсант Кюести, которого друзья называли просто Кеси. Дружба с Михаилом Алексеевичем Сергиенко приносила им обоим сумасшедшие прибыли, прибыли настолько большие, что, например, Кеси содержал три собственных офиса — в Петербурге, Хельсинки и Таллинне. Господин Сергиенко также от скромности не страдал — возглавляемая им фирма собиралась приобрести зеленогорский пансионат «Териоки», гостиницу «Гавань», а также Михаил Алексеевич предполагал обзавестись сетью адвокатских контор.

Но планам этим сбыться было не суждено…

На допросе Михаил Алексеевич возмущенно заявил, что никакого отношения к контрабанде не имеет, «Транс-Октавиан», как и следует из первой части названия, предприятие транспортное, — перевозит, что заказывают, а значит за принадлежащие заказчикам грузы ответственность не несет!

Беседа со следователем Федеральной службы безопасности подействовала на него угнетающе. Михаилу Алексеевичу стало плохо с сердцем, и на следующий после допроса день он проснулся в одноместной палате кардиологического отделения городской больницы N4. Впрочем, до реанимации, равно как и до любого другого врачебного вмешательства, дело не дошло. В «однокоечном номере» Михаил Алексеевич принимал многочисленных посетителей, смотрел шикарный цветной телевизор и разгуливал по коридорам отделения, размахивая трубкой радиотелефона, чем немало шокировал работавших там врачей, которые в то время радиотелефоны видели разве что в иностранных фильмах.

Как известно, больных у нас не допрашивают, особенно госпитализированных — им нужны покой и душевное равновесие: без того и другого выздороветь довольно сложно. В общем, через пару часов после того, как работники ФСБ путем немалых усилий получили у лечащего врача разрешение на допрос, «тяжелобольной» пропал.

Новым местом пребывания Михаила Алексеевича стал пансионат «Териоки», что в Зеленогорске, который должен был вот-вот приватизироваться в пользу «Транс-Октавиана», так что наш герой чувствовал там себя в полной безопасности. А чуть позже он пересек прозрачную российско-эстонскую границу и скрылся в Венгрии.

Михаил Алексеевич устал и нуждался в отдыхе, работники госбезопасности вынуждены были смириться с этим и приступили к расследованию инцидента на таможенном посту Брусничное с другой стороны. Они попробовали выяснить, откуда же взялся задержанный ими на границе цветной металл.

Металл этот был приобретен путем более чем законным. Как-то раз некий симпатичный молодой человек, Валера Кульгин, оформился на работу в некое Санкт-Петербургское торговое товарищество (СПТТ), которое в то время занималось куплей-продажей посуды и размещалось в собственном офисе у Кантемировского моста. Через некоторое время успешной работы Валера предложил своим коллегам «толкнуть» за границу партию никеля, что сулило немалую прибыль при совсем мизерных затратах труда и интеллектуальной энергии. Засомневавшихся было руководителей Валера заверил, что с экспортом проблем не возникнет — эту сторону сделки он брал на себя.

Металл совершенно законно приобрели на мончегорском комбинате «Североникель», привезли и положили на принадлежавший СПТТ склад. С предоплатой Валере помог «Северный завод», давший ему кредит под эту, прямо скажем, не совсем законную сделку. А возглавлял «Северный завод» известный и уважаемый в нашем городе депутат Законодательного собрания Петербурга Герман Гардымов. Надо ж было помочь молодому человеку встать на ноги! Опять же, сделка прибыльная, да и Валера — парень, несомненно, хороший, честный. У умудренного жизненным опытом Германа Гардымова никаких сомнений все это, по-видимому, не вызывало.

Обрадованные столь интенсивным и успешным развитием событий, руководители СПТТ довольно быстро рассчитались с «Северным заводом» — взяли кредит в банке, что, собственно, хорошему парню Валере Кульгину и требовалось. Дальше металл должен был успешно миновать границу, где-нибудь в Германии или Швеции превратиться в доллары, которым Михаил Сергиенко и Валера Кульгин нашли бы применение. А Санкт-Петербургскому торговому товариществу уготовили судьбу быть «спущенным под откос», что, собственно, и произошло, только не совсем так, как планировали Валера и его друзья, которым чуть позже мы уделим особое внимание.

Первая партия никеля — 60 тонн — была задержана в Брусничном при описанных уже обстоятельствах. Остальные 40 тонн Валера срочно вывез со склада СПТТ, якобы в надежное место на случай обыска. С тех пор ни его, ни металл коллеги из товарищества не видели. На Валеру был объявлен розыск, и следующая встреча с ним у работников госбезопасности произошла при весьма неожиданных обстоятельствах.