Коррида на раздевание

– Да, – кивнул Кирпичников, – он читал в своей комнате, потом захотел мороженого, но знал: мать не разрешит лакомства, парень притащил два «банана», один по русскому языку, другой по литературе. Аля велела ему изучать какой-то классический роман, потому что предстояло писать сочинение. Парень высунулся в коридор, понял, что мать занята на кухне, и очень осторожно, на цыпочках, вышел из квартиры. Эскимо он купил у метро, съел, вернулся домой, услышал вопли, заглянул на кухню… А там! Война Белой и Алой розы ерунда по сравнению с тем, что творили бабы на кухне. Варя душила Алевтину, но та сумела вывернуться из цепких рук и отбежать к окну. Соперница взвыла, ринулась следом. Афанасий ее схватил. Дальше у парня смутные воспоминания. Вроде Варвара его больно ударила, ну и Афанасий полоснул по ней ножом. Как тесак к нему в руки попал, он затруднялся сказать.

Глава 34

– Ясно, – кивнул Костин. – Маргарита, вы в курсе, какой у Афанасия был в лесной школе режим?

– Обычный, – сказала Рита, – первую неделю карантин, потом уроки, всякие лечебные мероприятия.

– Афанасий не имел проблем со здоровьем, – напомнил Костин.

– С физическим – да, – согласилась Рита, – а вот с душевным дело обстояло хуже. Убить человека это не муху прихлопнуть.

– Вы знали, что сделал подросток? – уточнил Макс.

– Естественно, – хмыкнула Рита. – Мы же с ним стали близкими друзьями. Намного интереснее вопрос: почему я к нему впервые в домик ночью пришла? Подслушала разговор матери и Сергея Леонидовича. Кирпичников поздно вечером у нас в гостях сидел, они с Ксенией Трофимовной разговор вели. Отец пьяный спал, а я пошла к подруге, да мы с ней поругались, поэтому я сразу вернулась. И решила через дверь не входить. Мать сразу привяжется, начнет вопросами сыпать. Почему я не у приятельницы? Из-за чего поссорились? Ей всегда требовался полный отчет о моих делах. Иметь от мамочки секреты считалось преступлением. При этом сама она, естественно, со мной не откровенничала. Я влезла в окно чулана, он прилегал к спальне мамахен. И услышала разговор. Ксения решила, что я в гостях, алкоголик в запое дрыхнет, можно не стесняться. Я сразу поняла, что мать спала с Кирпичниковым, услышала историю Фаси и загорелась желанием с мальчиком познакомиться. Мне всегда нравились плохие ребята, да они меня в компанию не брали. Кстати, связь матери и Сергея оказалась короткой, мать через пару недель с заплаканными глазами ходить стала. Мне соврала: «Аллергия у меня, вот глаза и слезятся». Да мне не пять лет было, я сообразила: любовничек удрал, маманька в печали. Но они сохранили дружеские отношения.

– У него всегда так, – подал голос Штильман, – еще в те времена, когда мы неразлейвода считались, Кирпичников жаловался, что влюбляется, как в воду падает. Недолгое время захлебывается от любви, а потом в один день чувства иссякают. Словно вентиль у фонтана закрутили.

– Странно, что Сергей Леонидович, человек такого склада, женился на Алевтине, – заметила я, – их история напоминает сказку. Молодой человек влюбился в пациентку психиатрической клиники, помог ей бежать, привел ее домой. Девушка носила под сердцем ребенка от своего отчима, который ее изнасиловал. Родители Сергея помогли ей, оставили у себя.

Штильман расхохотался.

– Кто вам спел сагу о Форсайтах? [5] Назовите автора!

– Алевтина Михайловна, – ответила я.

Лазарь почесал подбородок.

– Ну я случайно правду-то узнал. Мы когда-то крепко дружили: я, Сережа и Веня. Не понимаю, что нас связало, более разных людей найти трудно. Как-то раз пошли в баню, выпили, поели раков. Беседа, как водится, скатилась к теме женщин. Мы с Веней больше теоретиками являлись.

– Не объединяй нас в одно целое, – рассердился Семипалатин, – я практик!

– Нет, Венедикт, – рассмеялся Штильман, – ты в то время был бабник-теоретик. Я тоже не мастер международного класса по кобелированию. А Серега, тот как на костре горел. Но чем ярче и выше пламя, тем быстрее дрова в угли рассыпаются. Ну, значит, сидим мы в предбаннике, разговоры ведем, потом Венедикт на диван лег, сморило его. Я Сереге говорю:

– Пойду домой. Отец из командировки приехал, давно его не видел, соскучился. Тебе, наверное, тоже пора. Аля нервничает.

Кирпичников вдруг ляпнул:

– Хорошо, когда и отец, и мать есть.

Я удивился:

– Ты же не из детдома. Что за минор? Твои предки на зависть многим. Мама известная балерина, отец знаменитый режиссер, жена милая, квартира своя.