Корректировщик. Заповедник смерти. Утечка информации. Пираньи

Чешуйчатая шкура гиганта вдруг вспыхнула, заиграла огнями, покрылась сеточкой голубоватых змеящихся молний. Двутел без усилий всунул лапы в бетон, постоял так немного, продолжая искрить и играть электрическим сиянием, затем погас и перетек из положения «спиной к наблюдателям» в положение «лицом». Он не поворачивался, как это делает человек, а именно перетек, как бы вывернулся сам в себе, и направился прочь от реактора.

Из сотен грудей вырвался одновременно облегченный вздох. Радовались работники станции, ликвидаторы, строители, инженеры, наблюдатели, солдаты. Пашкин с утомленным видом вытирал лицо. Оселедец шумно отдувался, сморкался, вытирал потное лицо, тоже достав громадный клетчатый платок, чувствуя острое желание зайти в туалет. Радовались Марина и Алевтина, видевшие всю драму на экране телемонитора, установленного в кабинете главного инженера станции, который командовал бригадой ликвидаторов.

Не радовался только подполковник Сидорович, которому не удалось показать всю мощь своего спецподразделения.

Когда двутел скрылся в рыжем лесу на западе от реактора, раздался чей-то изумленно-сдавленный вопль:

– Стена! Смотрите!..

Телекамеры сфокусировались на том участке стены, возле которого стоял Двоерыл, и все увидели две глубокие дыры в бетоне. Гигант действительно продавил стену в этом месте, словно она была не из бетона, а из пластилина.

Пашкина едва не хватил удар. Побледнев до синевы, он дотянулся до телефона, просипел:

– Серый, кто там поближе?! Как сильно нарушен изоляционный слой? Какая там радиация?!

– Похоже, он пробил стену на всю толщину! – донесся голос главного инженера. – Но выброса нет. Вообще ничего нет. Радиация равна нулю!

Директор станции дико посмотрел на потекшего зампреда Верховной Рады, пошевелил губами:

– Сидоровича на связь!

Подполковник откликнулся через минуту:

– Преследую мутанта. Направляется в сторону запретной зоны номер три. Могу нанести бомбовый удар.

– Не надо. Просто следуйте за ним, замеряйте фон. Полковник, вы что-то там рассказывали о девушках, якобы первыми открывших это чудовище. Где их искать?

– В деревне Тепловке.

– Спасибо. Найдите и доставьте обеих сюда. – Пашкин выключил радиотелефон, посмотрел на Оселедца. – В нашем положении не следует пренебрегать ни малейшим шансом. А ведь его надо изучать, Петр Яковлевич. Явление действительно сногсшибательное.

– Нехай його вовки зучають, – отмахнулся Оселедец. – Колы вин знову на реактор полизе…

– Понял. За безопасность станции отвечаю я. Что ж, пусть ваши гэбисты помогают, чем могут. Двоерыл – это проблема!

Марину и Алевтину доставили в штаб «по ликвидации проблемы», коей стал Двоерыл-Мутик, вечером двадцать восьмого сентября. Штаб располагался в кабинете директора АЭС Пашкина, и руководили его работой три человека: сам Станислав Семенович, полковник из министерства национальной безопасности Шпак Иван Эдуардович и физик-ядерщик, академик, специалист по теории кластерных взаимодействий, Пупков-Задний Константин Феоктистович.

– Ну-ка, доложите нам, дамы, почему вы живете в деревне, где жить запрещено? – спросил подполковник, полный телом, с лысиной на макушке, которую он скрывал, тщательно зачесывая три волосины, с мясистым лицом и угрюмо-ехидными водянистыми глазами.

Алевтина открыла рот, собираясь честно рассказать историю своего появления, и закрыла, сообразив, что она журналистка, да еще из Москвы. Выручила Марина:

– Во-первых, я ликвидатор и живу здесь давно… в отличие от вас. И знаю, где что можно делать. Тепловка же перестала быть запретной зоной, там вполне можно жить. К тому же у меня есть свое начальство, а оно…

– Ладно, ладно, успокойтесь, Марина Сергеевна, – пробурчал директор станции, знавший в лицо всех сотрудников и ликвидаторов, покосился на полковника. – С вами все ясно. А кто эта девушка?

– Моя подруга, – отрезала Марина. – Гостит у меня с разрешения властей. Кстати, классный специалист своего дела. С Мутиком мы знакомились вместе. Можно, мы присядем?

Мужчины переглянулись.

– Садитесь. Расскажите, как и когда вы познакомились с этим…. двухголовым големом.

– С кем? – не понял Шпак.

– С двутелым. Они его назвали Мутиком, мы зовем Двоерылом. Итак?

– Я увидела его еще весной, – пожала плечиками Марина, – в канаве возле третьего блока. Подумала – какая странная смешная ящерка. Он тогда был с хвостиком, такой безобидный, милый, безротый, величиной с ладошку. Ну и взяла к себе домой, предварительно проверив фон. А потом он начал расти…

– Понятно. Почему он к вам привязан? Мне докладывали, что вы с ним якобы разговариваете и он вас слушается.

– Это не совсем так. Мы понимаем друг друга, но разговором наше общение назвать нельзя. Он не всегда меня… нас понимает, а отвечает… – Марина замялась. – Это нечто вроде телепатии, вернее, передачи мысленных образов. Кое-что я воспринимаю.

– Мутант-телепат, – хмыкнул полковник. – Такой белиберды в моей практике еще не встречалось.