Корректировщик. Заповедник смерти. Утечка информации. Пираньи

Улисс включил фонарь и, не обращая внимания на хриплое ворчание невидимого зверя, приблизился к святилищу. Луч света выхватил из тьмы какие-то ящики явно современного вида с надписью «фрукты» и эмблемой «Птичьего глаза» и... клетку с ягуаром! Клетка была маленькая, зверь в ней умещался только лежа – великолепный пятнистый самец с переливающейся шкурой, – но даже издали было заметно, что он ослабел от голода и неудобной позы. Глаза его блеснули ненавистью, но рык получился не грозный, а бессильный.

Джонатан вернулся к спутнице.

– Он в клетке. Видимо, приготовили, чтобы увезти на материк. М-да, веселенькое дело! На каждом шагу следы белых, а мы никак не могли добраться сюда. Они-то как пробираются в долину? Я имею в виду контрабандистов. Надо сматываться отсюда, вернутся хозяева – нам несдобровать.

– Пошли, – согласилась Анхелика, потом остановилась. – Может, выпустим его? Жалко...

Улисс хотел отказаться, но встретил ее умоляющий и испытующий взгляд и махнул рукой.

– Выпустим. Лишь бы он не кинулся на нас.

Но ягуар не кинулся – то ли в благодарность за освобождение, то ли решил «не связываться», то ли ослабел так, что думал только о бегстве. Он лишь рявкнул с обидой и предостережением в голосе и трусцой направился в глубь ущелья, скрылся за развалинами.

Улисс пробормотал ему вслед:

– Не попадайся больше, кошка, второй раз тебя не освободят.

– И спасибо не сказал, – с облегчением засмеялась Анхелика.

На траву упала легкая тень. Кондор, совсем низко. Что-то блеснуло у него на груди. Недолго думая, Джонатан поднял пистолет и точным выстрелом сбил птицу на вираже. Грудой перьев она рухнула в теснину улицы-ущелья. Не обращая внимания на изумленный вскрик девушки, альпинист подбежал к месту падения кондора, перевернул его на спину и присвистнул. Из перьев на груди птицы выглядывал зрачок миниатюрной телекамеры. Улисс знал такие штучки весом в сорок граммов, фирмы «Хаттори сейко», на ЧИП-кристаллах, выполненные с использованием технологии направленной диффузии.

Подошла Анхелика.

– Ты зачем? – Она заметила объектив. – Что это?

– Лишний глаз, – ответил Джонатан. – Странно у вас в Паракасе идет эволюция пернатых. В Европе у птиц только по два глаза.

И снова глаза девушки не смогли скрыть не то досады, не то угрозы. Интересно, о чем она подумала? Дурак ты, монтанеро, и уши у тебя холодные? Или прикидывает варианты шахматной партии Улисс – «вальтер»?..

– Ты действительно не понимаешь, что означают наши открытия?

Альпинист пожал плечами.

– Этими открытиями пусть занимаются компетентные органы, мое дело – скалолазание. Я вообще не люблю связываться с полицией.

– Я не о том, монтанеро. Если мы сообщим обо всем в полицию – моментально станем мишенями, подумай об этом. Контрабандисты не любят, когда кто-то проникает в их тайны. Пошли отсюда, мне что-то не по себе...

Через час они выбрались к лагерю со скверным ощущением целящегося им в спину невидимки. Оба думали об одном и том же: кто его спутник? В лагере их ждало сообщение о смерти одного из рабочих передового отряда по имени Альфонсо. Того самого, в котором Улисс узнал полицейского.

ПИКАЛЬ

Неприятности начались в полдень.

Сначала Эрнандесу сообщили о пропаже из морга трупа Миллера, а спустя полчаса позвонил Барахунда и тоном, не предвещающим ничего хорошего, буркнул:

– Бери своих экспертов и дуй в лагерь у Тумху. Одна нога там – другая здесь.

– А что случилось?

– Умер Фиоретура.

– Альфонсо?! Каким образом? Что значит – умер?

Барахунда, не отвечая, бросил трубку.

Эрнандес взял с собой врача, эксперта и Нгури и со всей скоростью, на которую был способен «Форд» шестой модели, помчался к Пирину, где дежурил вертолет. Через двадцать минут он был в лагере, население которого находилось в легком шоке после третьего трагического случая, и нашел Барахунду, угнетенного жарой и отсутствием каких бы то ни было улик, возле одной из палаток, где покоилось тело Альфонсо. С майором беседовали двое: красивая испанка, врач экспедиции, и здоровенный парень, альпинист, с помощью которого Фиоретуру перенесли из долины на плато. Эрнандес заглянул в палатку, постоял немного и вышел, жестом пригласив медэксперта зайти.

– Как это случилось?

– Свидетелей нет, – нехотя ответил Барахунда. – Он решил искупаться, остальные в это время переносили вещи и... думали, что он отлучился по нужде. Потом начали звать, а он... в озере. Никаких следов борьбы на теле. Упал и утонул.

– Где он купался? Там глубоко?

– Бочаг глубиной в пять футов, дно ровное... В общем, капитан, дело темное. Он у тебя не страдал сердечной недостаточностью?

– Он умер не от сердечного приступа, – возразила глубоким контральто врач, – а от удушья. И едва ли я ошибаюсь. Я вам нужна, сеньоры?

– Нет, – после минутного колебания сказал Барахунда. – А вы задержитесь, молодой человек, – добавил он, видя, что сопровождавший врача альпинист собирается идти за ней. – Повторите капитану вашу историю.