Корректировка1.1 (СИ)

- Женское белье влет уходит, - без смущения рассказывала Альбина, - в такую жару совковые рюкзаки и парашюты (судя по жестам, имелись в виду лифчики и панталоны) кроме бабок никому носить не хочется. Очки тоже разбирают, как горячие пирожки, - она покрутила в изящных пальцах солнцезащитные очки с гордой надписью "Italian design". - Жаль, что мужские - я бы себе взяла.

- Есть женские, - с горячностью заверил я. - В следующий раз принесу. Эти, честно говоря, фигня, от ультрафиолета плохо защищают, а такие красивые глазки надо беречь! Есть настоящие, фирменные!

- Дорого? - деловито осведомилась она.

- Договоримся, - пообещал я.

- Я вам случайно не помешал? - вклинился уставший слушать наше щебетание Генка.

Через пять минут все бумаги были оформлены. Мы договорились, что завтра в это же время я позвоню, скорей всего вещи уже будут проданы, и можно будет приезжать за деньгами.

- Чао, Незабудка! - сказал я, направляясь к выходу из кабинета.

- Гуд бай, Незнайка! - насмешливо попрощалась она, и громко позвала уже прежним безразличным голосом. - Следующий!

- Ты, никак к Альбинке яйца подкатить собрался? - подчеркнуто небрежно поинтересовался мой друг, когда мы покинули комиссионку. - Так это зря, она птичка не нашего полета.

- Много ты знаешь о моем полете.

Глава восьмая

За хлопотами время приблизилось к четырем, а кроме пломбира я ничего так и не съел. Кроме того, требовалось отблагодарить добровольных помощников, и мы решили посетить магазин. Но перед этим - долг платежом красен - я вручил обоим парням по одноразовой зажигалке. Рыжий Толян принял подарок с молчаливым достоинством, зато Генка, узрев голую девку на прозрачном корпусе с золотой надписью Lolita, издал серию восхищенных воплей, и принялся яростно щелкать и крутить колесико, увеличивая и уменьшая язычок пламени. Глядя на его реакцию я в который раз ощутил неловкость - в этой "консерватории" надо что-то серьезно подправить, чтобы мои соотечественники перестали радоваться всякой иностранной безделушке, словно папуасы стеклянным бусам.

Мы пересекли Проспект в неположенном месте и, пройдя сто метров, вошли в универсам под названием "Универсам". Миновали за ненужностью молочную секцию, и попали в отдел сыров, где в окружении пестрой стайки плавленых сырков важно лежали круглые батоны "копченого колбасного". Одним из них мы и поживились. Ассортимент отдела собственно колбас был представлен "ливерной" и чем-то странным квадратным похожим на кирпич, обзывавшимся "колбасный хлеб". Бросив в корзинку один из "кирпичей", мы прогулялись вдоль стеллажа с консервами, где отоварились парой банок "завтрака туриста" и кабачковой икрой.

Зато в винной секции нас ждало разочарование: измученные алкогольной жаждой сограждане успели расхватать все крепленое. Из корзин на нас уныло глядели бутылки с сухим "Алжирским" и "Механжийским" в народе прозванным "механическим", да еще "Гымза" в больших оплетенных бутылях, которой брезговали даже отъявленные алкоголики в минуты тяжкого похмелья. Впрочем, в зале самообслуживания было выставлено лишь самое дешманское пойло. Все ценой подороже продавалось по старинке в отдельном закутке, где товар отгорожен от покупателей прилавком за которым несла вахту суровая продавщица. Там имелся довольно-таки неплохой выбор марочных портвейнов, коньяков и настоек. Я взял три бутылки "Алабашлы" за четыре семьдесят и уже собирался отойти, как вдруг остановился осененный внезапной мыслью. Идею срочно требовалось проверить, и я попросил у продавщицы коньяк КС "Москва", аж за четырнадцать тридцать со стоимостью посуды. Продавщица, несколько удивленная моим выбором, с трудом дотянулась до пыльной бутылки, стоящей на самой верхней полке.

- Дурак, что ли? - не сдержал эмоций Генка.

- Спокойно, Геша, это для дела!

Употреблять приобретенное, мы отправились в гаражный кооператив, где Толян работал ночным сторожем, а заодно подхалтуривал ремонтом автомобилей. Там он арендовал у какого-то деда сдвоенный бокс, в одной половине которого обитал "запор", а вторая служила собственно мастерской. Сейчас она была свободна, и мы уселись прямо за верстаком, предварительно сдвинув инструменты и расстелив газету. Долго нам побыть в тесной компании не удалось, судя по всему, Толянов гараж служил местом регулярных тусовок, и к нашей пьянке, как мухи на мед стали слетаться его и Генкины приятели. К хвостовикам здесь относились с презрением, и поэтому каждый нес что-то с собой: кто "Яблочное" с "Солнцедаром", кто "Стрелецкую", а кто и вовсе самогонку.