Корректировка

Поэтому она всегда исполняет на мне сложный танец в рваном ритме, быстрее-медленнее, а то и вовсе останавливаясь. Она, то приподнимаясь щекочет себя головкой члена, а то насаживается на него по самый корень. Мне дозволяется лишь лежать неподвижно, да ласкать ей грудь. Зато потом, после атомного взрыва, во время которого её штырит не по-детски, подрывница в порыве благодарности, расстарается и все сделает, чтоб партнер получил максимум удовольствия. Вот и сейчас, сидя сверху и энергично двигая бедрами, она внимательно наблюдает за мной и, точно высчитав момент, шустро приподнимает попку, за секунды до извержения. Мы разъединяемся с сочным чмоканьем, и она, быстро сдвинувшись назад, ловит губами, моё раздувшееся от предвкушения, лиловое навершие. Я дергаюсь и стону, а она деловито и жадно высасывает из меня соки. Помогая себе рукой, выдаивает оргазмирующий орган до последней капли. Потом не выпуская его из-за рта, кладет голову мне на живот, и мы замираем в блаженстве. Я глажу ее по растрепавшимся пепельным волосам. Член теряет упругость и обмякает, а она задумчиво мусолит его, как в самом начале любовного акта.

* * *

Лера сидела в кресле и делала сразу три дела: пила кофе, просматривала сообщения на телефоне и глядя в маленькое зеркальце, наводила последний марафет.

Я с усмешкой наблюдал. Сосредоточенная и собранная, она нисколько не походила на ту чаровницу из моего полусна, которой была несколько часов назад. Воистину по строгости внешнего вида при внутренней развратности, юристам уступают только бухгалтера и училки младших классов.

— Прикинь, — сказала она, осторожно трогая помадой, припухшие после бурного секса, губы. — Мой мудозвон проспался и прощения просит, мол, я его не так поняла, — она зло хихикнула. — Чудеса случаются в основном со знаком минус. Видимо в полночь, карета превратилось в тыкву, а молоденькая шалава, в бревно. А он оказался не спец по древесине.

— И что, — поинтересовался я, — простишь?

— Да, пошел он… козел! Неверов, я тут подумала, а давай сойдемся, — Лера сказала это настолько будничным тоном, что я не сразу понял, о чем идет речь. — Чего молчишь? — она настороженно вскинула глаза.

— Перевариваю услышанное, — честно признался я, — зачем это тебе?

— Ну, как зачем, — она захлопнула косметичку, — сижу давеча в своем кабинете, с вывеской «Начальник отдела» и думаю: вот я выбилась в начальники, и что?

— Что? — повторил я.

— Ни-че-го! — раздельно сказала Лера.

— Так уж и ничего? — усомнился я.

— Нет, так-то, формально всё есть: интересная работа, положение в обществе, квартира, машина… а любви-то нет!

— Да ладно, сколько тебя знаю, любовь над тобой все время полощется, как трудовое красное знамя на ветру. Только знаменосцев успеваешь менять.

Лера искоса глянула.

— Это, Неверов не любовь, так, увлечения. А в итоге, ни котенка, ни ребенка… через год другой, никому не буду нужна, так что пора сворачивать знамя и отзывать войска. А ты еще вон какой бодрый старикан! Выйду на пенсию и будем вместе красиво стареть. Когда у тебя зубы выпадут, я тебе жевать буду. Пока стоит — сосать буду. Соглашайся, выгодное же предложение! — она шутливо ткнула меня кулачком в плечо. — Моложе, все равно никого не найдешь. Эй, что с лицом? Ладно, забей, я прикалываюсь.

— Тоже мне, приколистка из страны сладких грез, — сказал я, — Лерчик-эклерчик.

Глава 16

Лера убыла по своим суетливым дамским делам, твердо пообещав, как только доберется до компа, скинуть мне свой диссер, а уже в понедельник посмотреть архив. Что характерно, про совместную жизнь и даже про повторное свидание больше не упомянула ни разу, видимо решила помириться со своим блядуном-айтишником. Ну и ладно, перспектив у нас по-любому бы не было.

Первым делом, я заварил чаю покрепче, насытил его сахаром до приторной сладости, чтоб мозги получше работали и стал додумывать шальную мысль, пришедшую ко мне в голову во время утреннего секса. Документы — это фигня. Ведь я ж могу взрастить, в буквальном смысле, своего двойника, сделать его выдающимся научным деятелем, завалив патентами и будущими достижениями науки из самых разных сфер! Да он у меня к тридцати годам академиком станет! Думая так, я упивался своим благородством. А если и не упивался, то был во всяком случае, доволен. Ведь в прошлой жизни я занимался космической тематикой. Так, конечно, с боку припёка, но теперь-то я знаю весь расклад, к чему стремиться.

Очень, очень интересная эта мысль, надо будет тщательно все обдумать на досуге. А сейчас…

Я полез в телефон и увидел сообщение с «Озона» — прибыли мои кассеты. Подивившись такой невиданной оперативности, я засобирался в пункт выдачи, благо он находился всего в паре кварталов, надо ведь успеть записать кассеты до вечера.

Вшивота, конечно, мышиная возня, но с другой стороны и делать ничего не надо, пусть Генка занимается.