Корпус А блок 4

- Очень просто, под шкафом, что проносили санитары.

Теперь и Наташка крутит пальцем у виска.

- Дурочка, ты Ирка.

- Все, девчонки, - говорю им, - здесь мне больше делать нечего, таскать закончили, иду к себе. Мне еще надо перевести абзац из арабской поэзии

- Ой, и я пойду с тобой, Боренька, можно. Почитай мне в слух, - чуть ли не стонет Ирка, - мне так нравиться...

- И я пойду , - заявляет Наталья.

Пришлось вести всех к себе.

Перевожу и читаю Навои, девочки слушают внимательно. Ирка лежит на моей кровати и неподвижно смотрит в потолок. Наталья сидит у нее в ногах и неотрывно смотрит на меня.

- Это замечательно, - говорит она, когда я кончил переводить первые десять четверостиший. - А вы знаете, ребята, только ни кому, я тоже пишу стихи.

От этих слов Ирка подпрыгивает. Она садится и обнимает подружку.

- Наташка, это правда? Чего же ты тихоришь? Почитай чего-нибудь.

- Хорошо, - соглашается та, - слушай.

Хоть и бросила на счастье я монетку,

На полет парящий нет надежд,

Сердце, опрокидывая клетку,

Вылетело в цирковой манеж...

- Это же здорово, - Ирка прижимается к подруге, - какая ты у меня...

В дверь стучат. Просовывается головка девочки Сары.

- Дядя Боря, ой, и вы здесь, - замечает она девушек, - там Вера Пантелеймоновна зовет всех, новенькую встречать.

- Пошли, девчата, посмотрим, что за диво явилось к нам.

Диво действительно потрясающее. Высокая девица, лет тридцать, с фигурой, если сравнивать с Наташкиной, то в подметки ей, конечно, не годится, хотя имеет претензии на грудь и попку. Волосы выбелены от перекиси и свисают на плечи, зато огромные карие глаза, остренький, длинный нос и большой губастый рот, гармонично расположились на овальном лице. Одета она в махровый синий халат и небрежно расстегнула верх, от чего грудь до сосков выползла наружу.

- Внимание, - это начинает речь Пантелеймониха, - я вас собрала всех сюда, чтобы вы познакомились с новым пациентом нашего отделения, Аллой Васильевной. У нас не часто приходят новички и поэтому прошу принять ее в свою семью и быть к ней доброжелательными.

Все пациенты отделения молча изучают новичка.

- Может у вас будут вопросы к Алле Васильевне, - спросила врачиха.

- Можно мне, - это нервная Галина Васильевна.

- Конечно, Галина Васильевна.

- А... как же вы... до такого возраста прожили там... и не заразились? Вы где-нибудь лечились, стояли на учете?

- Нет, - весело ответила Алла Васильевна, - я здорова, абсолютно здорова и в отличии от вас мне не страшны некоторые заболевания, которых вы боитесь...

Мы онемели. И тут Пантелеймониха дала нам разъяснение.

- Алла Васильевна, действительно ничем не больна и ее иммунная система в порядке. Алла Васильевна добровольно решила пойти в наше отделение, чтобы обезопасить себя в будущем и продлить долгую жизнь. Она пожелала жить в стерильной обстановке, вот почему она здесь.

- Как миллиардер Генри Харт, - вдруг ляпнул я.

- Точно, - большие глаза новенькой обратили на меня внимание. - У вас здесь оказывается есть мужчины, это весьма приятно. Еще приятно то, что вы знаете о таких людях, как Харт. Да, я тоже богата и чтобы уберечь себя от всяких искушений и болезней решилась на этот шаг, то есть изолировать себя от общества. Но порывать с тем миром я не буду, установленные здесь компьютеры и мониторы помогут мне руководить моими предприятиями и офисами...

Все в шоке. Одна лишь Пантелеймониха, задрала голову к верху и равнодушно глядит в потолок. Вдруг нервная Галина Васильевна спросила.

- Вы заплатили кому-нибудь, чтобы попасть сюда?

- Конечно, чего скрывать, 10000 долларов...

- Эти деньги, - поправляет ее ученическим голос Пантелеймониха, пойдут на ремонт нашего блока.

- Да на ремонт, я еще дам, чего мелочиться, и на столовую дам, я же должна жить в приличных условиях.

Врачиха взглянула на нее и замолчала.

- Я думаю, мы познакомились, - подводит итог Алла Васильевна, взглянув на золотые часы на руке, - теперь извините, мне надо поработать, сейчас время оперативной информации.

Она кивнула нам и направилась в комнатку, напиханную электронной аппаратурой и тут, за закрытыми дверями, мы услыхали ее истерический крик.

- Какого черта, вы мне ничего не подготовили, - это она орала на молодых парней, занимающихся монтажом стоек. - Да я вас сгною, мать вашу...

У меня в комнате набилось много народа, здесь Ира, Наташа, Таня, Семен Семенович, Аня, лесбияночка, симпатичные девушки - Вера и Мария. Молодежь плотно сидит на кровати. Семен Семенович сидит на единственном стуле, а Аня стоит рядом с ним. Я же оперся на стол, заваленный книгами.

- Лично я, ее боюсь, - это говорит лесбияночка Вера. - Чувствует мое сердце, что она пройдется ногами по нашим судьбам...

- Чего страшного то, - это Семен Семенович, - она одна, а нас много.

- Уж не убить же ты ее предлагаешь? - вмешивается Таня.

Все загалдели.

- Зачем, будет задираться, мы устроим бойкот.

- Да чихала она на твой бойкот, у нее сила - деньги. Эта богачка захочет, кивнет санитарам и те быстро тебя обработают.

- Не посмеют, у нас заведение специализированное. Нас трогать нельзя.

- Теперь будет можно.

Опять все шумят.