Коронный разряд

Есть кое-что, в чем Артем был насчет своего бывшего друга уверен. Максим всегда старался не врать. Это было настолько естественно для аристократа по происхождению, которым его старый знакомый безусловно являлся, насколько немыслимо для человека, который не строил свой базис Силы на чести. Попросту Максиму незачем было соблюдать свое слово, он не получил бы от собственной Силы никакого пенальти за откровенное вранье. Не было ни малейшей причины, чтобы не пользоваться тем тонким лукавством, которое дает полуправда. Да даже с ним, с Артемом, он мог не поругаться! Соврал бы насчет дяди, насчет Веры — и остался бы другом!

Но Максим — говоря откровенно — не врал никогда. Мог отвести взгляд, вместо прямого ответа задать вопрос или ответить столь уклончиво, что можно было трактовать смысл десятком вариантов, половина из которых была похожа на истину. Но соврать прямо — никогда.

Так как же «для твоего блага»? Что именно — для его блага? Предательство дяди? Бегство из дома? Зашуганный дед, который опасался посмотреть ему в глаза? Это же, в конце концов, не дедушка с лавочки! Это «мастер»! А во второй форме вообще «виртуоз»!

То, что он не понимал, не означало, что ответа не было.

Артем прошел в комнату, которую называл своей, и задумчиво присел на кровать. Тронул подушку, собираясь прилечь и подумать. Постарался не измениться во взгляде и абсолютно спокойно лег в одежде поверх одеяла, глубоко вздохнув.

После чего резко выстрелил рукой в видимую пустоту, подхватил проявившуюся из невидимости пискнувшую Веру за бок и прижал ее спиной к себе.

— Кто лежал на моей кровати и заплакал всю подушку? — грозно спросил он ее на ухо.

— Прости, я… — легонько дернулась Вера.

— Пропадешь сейчас — не прощу… — тихо шикнул Артем и чуть продвинулся вглубь кровати, чтобы обоим хватало места.

— Артем, я не знала ничего про своего деда, — затараторила она. — Он появился год назад. Он ничего никогда не рассказывал! Я родилась уже после того, как прошла война, да мы аристократами с мамой никогда не были!

— Т-ш-ш… я думаю, — отмахнулся Шуйский как от мелочи.

— Артем, я чем угодно поклянусь, — заплакала Вера. — Все, что я помню из детства, — это голод.

— Ты живая? — словно между делом поинтересовался юноша.

— Д-да, — с легким удивлением произнесла она.

— А дед твой? Жив?

— Ага… Я звонила предупредить, — созналась Вера и понурилась. — Он неплохой человек. Может, раньше был плохим. Но сейчас… Ведь люди могут становиться лучше…

— Раз ты жива и он жив, значит, вам ничего не будет, — констатировал Артем.

— Но Максим…

— А я понятия не имею, что там Максим!.. — в сердцах высказался Артем. — Вот что у него на уме, а?!

— С ним опять что-то случилось?.. — робко произнесла Вера.

— С ним всегда что-то случается, — заворчал юноша. — А я потом разбирайся, злиться на него или нет.

— Может, просто его спросить? — с непонятной для себя отвагой предложила девушка, а затем зажмурила глаза и храбро предложила: — Хочешь, я наберу его номер?

— Нет, это слишком легкий путь, — задумался Артем. — Предлагаю срочно родить дочку и назначить Максима ее крестным. Пусть ощутит, каково это — не понимать, что теперь делать!

— А… м-может, я все-таки позвоню?..

— Обязательно позвоним. Надо же на свадьбу пригласить.

— Ой… А как же твои родные?..

— Не обсуждается! Я тут с позавчера главмедведь!

А как же разведки, заговоры, тайные планы?.. Первый же ребенок сотрет все старые обязательства и долги. «Дорогая, у нас будет медвежонок!» — и все, нет больше прошлого, есть только обморок жены и успокаивающий ромашковый чай.

Что до Максима… Артем с кристальной четкостью осознал, что тот действительно ему не друг.

Он ему брат. Тот самый, которого никогда не было, но так хотелось всю его жизнь. Несносный, но заботливый. Влипающий в неприятности, но с грацией трактора вытаскивающий его из его собственных. Не просящий ничего за помощь и помогающий без спроса.

А на родню не обижаются.