Коронка в пиках до валета. Каторга

Паисий не выходит из своей каюты. В открытый иллюминатор он хмуро смотрит на шумную гавань, на лодки, парусные и весельные, которые поминутно мелькают мимо борта.

На баке стоит Илья. К нему подходит Вадим и, бросив вокруг себя осторожный взгляд, убедившись, что никто за ним не следит, его не слушает, заговаривает с Ильей:

– Как мне тяжело! Если бы ты мог себе представить, Илья! В крепости было легче. Кончится мое плавание бедой!

Илья пробует успокоить друга.

– Знаешь, – говорит Вадим, – не страшна матросская куртка, не страшны матросские щи и каша – хотя, знаешь, мерзостью кормить начали! – страшно бесправие и несправедливость. Бьют матросов – зубы вышибают, синяки под глаза ставят! Не только боцмана, а всякий фендрик, вроде Чибисова или вроде этой немецкой миноги, нашего барона, – и те подымают на них свою подлую руку… Но почему меня не бьют? Ведь я же матрос! В крепости было лучше – я, по крайней мере, этих безобразий не видел! Ты знаешь, что я придумал. Я сбегу с корабля или… утоплюсь!.. Я так жить не могу!

– Вадим!.. Вадим! – ответил ему Илья и обнял его. – Полно ребячиться! Во-первых, не все дерутся. Я, например, лейтенант Стругов, мичман Левицкий. Да мало ли! И верь мне, таких скоро будет большинство! Береги себя для лучшего будущего… Может, скоро наступит время, когда в таких, как ты, будет нужда!

– Знаешь, Илья, – заговорил опять Вадим, – попроси ты у командира, чтоб он меня к тебе вестовым назначил!

Илья выпучил глаза.

– Тебя? Ко мне… вестовым?! Да ты в уме?

– Нет, серьезно. Если это выйдет, я хоть часть дня смогу проводить у тебя в каюте… подальше от всей этой дряни. А я тебе буду служить исправно. Ты не беспокойся! И сапоги чистить буду, и брюки!..

Илья задумался…

– Попробую, – сказал он, – едва ли, впрочем, удастся: намедни мне командир голову намылил за то, что я с тобой разговаривал.

– Спаси меня, Илья! – продолжал Вадим.

– Ну ладно… Успокойся, попробую, – сказал Илья с улыбкой и добавил: – А между прочим вот что: я сейчас напишу письма своим и отправлю их, пиши и ты – я отправлю.

– Кому писать? – грустно промолвил Вадим. – Родные и друзья – все отвернулись от меня. Разве старику Фролу?

– Ну хотя бы ему!

Илья отправился в каюту писать письма своим, Вадим – старому Фролу.

«Милые мои, – писал Илья. – Вот я и в Англии, в Портсмуте… Мы рассчитывали прийти гораздо раньше, да задержала непогода. Начиная с Кронштадта и до самых берегов Англии нас все время трепало. Теперь завязнем в Портсмуте недели на две: течь показалась – надо чиниться. Наш фрегат оказался совсем старым, негодным судном. Странно, что такое судно – говорят, уже назначенное на слом, – отправили в кругосветное путешествие! Нас ждут обязательные бури (так говорит наш старый штурман, с которым я очень подружился, знает покойного отца) в Бискайском заливе, в Индийском океане и, быть может, у берегов Японии. Поэтому надо своевременно исправить все грехи “Дианы”. Что сказать вам о людях, которые на два года заперты со мною в старую деревянную коробку, носящую красивое имя “Диана”? Командир – сухой эгоист, неприветливый и почти всегда не в духе. Хороший служака, но никем нелюбим, и, кажется, сам никого не любит. Но дело знает. К сожалению, с матросами излишне крут: почти каждый день у нас на баке производится порка матросов. Это отвратительно. Матросы называют его Палачом. Ужасное прозвище! Старший офицер Степан Степанович Гнедой – кубышка по фигуре – не ходит, а катается по палубе, всегда куда-то торопится и суетится. Отчаянно дерется – “чистит зубы” матросам и притом еще философствует: “Нельзя, – говорит, – не бить, на бое матушка Россия держится! Везде, – говорит, – всеобщая лупка идет. В деревнях мужиков дерут, в казармах – солдат, в школах – учеников, во всех школах: в корпусах, в гимназиях, в семинариях духовных. В семьях детей лупцуют. Меня отец драл как сидорову козу, отца дед лупцевал и так далее до Адама. Бамбуковое, – говорит, – положение”. Слово “бамбуковый” – его любимое. Так его Бамбуком мы и называем, а матросы Мордобоем зовут. К чести его надо прибавить, что после мордобоя он сам, по-видимому, мучается и часто, избив матроса, потом на другой день дает ему двойную порцию водки или даже извиняется. Хотя он и драчун, но матросы к нему относятся добродушно. Терпелив русский народ! Конечно, при таких командирах боцмана и унтер-офицеры – чистые звери! Боюсь, что наше плавание не окончится благополучно: среди матросов есть люди далеко не мирные и ропщут на телесные наказания, а также и на кормежку. Она из рук вон плоха!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.