Корона Вины

Над этой загадкой я ломала голову почти целую неделю, пока после прочтения труда Великой Княжны Тамилаской меня не осенила такая простая и легкая догадка – взятки. Дворяне могут дать взятку священнослужителям, и те благосклонно закроют глаза на такие маленькие несостыковки в поведении будущей невесты кронпринца. Вот так легко и непринужденно родовитые дворянки уже загодя выбивают с отбора невест всех, кто им может составить конкуренцию.

Просидеть три года в стенах маленькой клетушки, постоянно нагруженной тяжелым трудом и питаясь хуже нашей деревенской коровы может только замученная жизнью и голодом работяга с окраины королевства. Да вот только вряд ли такая, пусть и полностью по закону и божьим взором легитимная, невеста сможет пройти отбор дальше первого испытания. Она не умеет ничего из того, что обязана знать будущая королева. Для нее будет чуждым этот мир бездумной роскоши, сорока ложек на обед и жутких корсетов, в которых дышать невозможно.

Так что это испытание было обычной фикцией, такой красивой ширмой для народа, которая давала веру в то, что все равны и на все воля богов в этом мире. По факту же из десяти попавших на отбор не дворянок до финала не доходила ни одна из них, вылетая еще в общем массовом отсеве, когда о них уже никто не помнил и даже не запоминал. Все это лежало прямо перед моим носом и было настолько логично, что даже за саму себя обидно стало, значит вот, каким образом меня будут пытаться выжить с испытаний.

Кто там будет разбираться, из-за чего убрали с отбора доярку, она же не дочка короля другой страны и скандально известной матушкой в высших кругах не хвастает. Это с тех пылинки сдувают, а простой народ для них это сродни незаметной пыли под ногами, которую не жалко. Я понимаю, что и мои родители ничем не отличались от этого словесного портрета правителей, но хотя бы их народ не был загнан в такие невыносимые условия и жил вполне себе припеваючи. Стабильность, мировое признание и общая зажиточность – вот память о былой Тенебрии.

Как же сложно, и это только подготовка к первому смотру всех кандидаток. Я не представляю, что из себя представляет полномасштабный заговор и как вообще люди могут выдерживать такие объемы поступающей информации. На сегодня мне уже было явно много, а часы показывали только начало пятого, значит до полуночи еще около семи часов, я, наверное, помру над книгами. Мои метания все равно были никому не интересны, да и ныла я мысленно каждый день, когда не могла уже терпеть, только, стиснув зубы, все равно терпела, послушно записывала и запоминала.

Нельзя себя жалеть, нельзя опускать руки и ни в коем случае нельзя отступать. Чем больше я узнаю, тем отчетливее понимаю, что я приняла правильное решение – жаль, пока не выдавалось минутки вновь открыть дневник леди Инель и прочесть все то, что было адресовано лично мне последней из великого рода Ланкастерс. Про них я узнала почти в самую первую очередь и была поражена тем, сколько всего они сделали для всего мира, но для себя так ничего и не смогли придумать, оставшись в истории лишь хмурым пятном разрешенных конфликтов.

Мадам в очередной раз зашла в мой учебный класс и легким жестом руки попросила леди Сисиль покинуть нас для приватного разговора. Обычно такое ничем хорошим для меня не заканчивалось, но было любопытно, что же стряслось на этот раз. Проблемы на нас сыпались со всех сторон, словно боги решили проверить, сможем ли мы противостоять всем невзгодам и дойти до самого финала этой непростой истории. Оставалось нам с леди Лямисией сжимать покрепче зубы и терпеть, терпеть и еще раз терпеть все неприятности.

– Как ты уже поняла, – мадам опустилась на диванчик напротив меня, – я с хорошими вестями во время твоих занятий не прихожу, и этот раз, увы, не исключение.

– Что произошло, мадам? – я нервно скомкала в подрагивающих пальцах салфетку.

– Сегодня наши шпионы принесли дурные вести из дворца, не представляю, как тебе об этом сообщить, у меня самой едва волосы на голове не зашевелились. А уж для той, кто должна просидеть в этом серпентарии столько дней, это настоящая трагедия.

– Мадам, не томите и говорите все как есть. Никому не будет добра от ваших душевных метаний и ненужных переживаний.

– Сегодня мне передали записку от одной леди, которая имеет права принимать решения в отборе и занимается его организацией, так вот она сообщает о том, что правила пересмотрели. Теперь в турнире за сердце принца будут участвовать сразу сто шестьдесят девушек, это сделано якобы для того, чтобы уравновесить шансы всех желающих. Из них будет выбрано сорок, которые пройдут в основной этап отбора и из которых будут выбраны финалистки.

– Я знала это, – равнодушно пожала плечами, – леди Инель писала в своем дневнике. Морально вы меня не шокировали, но это не значит, что нервозность меня покинула, мадам.

– Ах ты мелкая…

– Не ругайтесь, прошу, леди Инель сказала не рассказывать никому и ни о чем.