Корона последней принцессы

– Старец же сказал, что в то время молился в монастыре под столицей! Там был его двойник, нанятый врагами, которые намеренно хотят опорочить старца! Но где же он сейчас? Дома у него тоже никто не знает, куда он делся. Вроде бы вчера вечером ушел – и с тех пор как в воду канул!

Василиса видела загадочные улыбки старших братьев и слышала, как Кароль шепнул Феликсу:

– В воду канул… В самую точку! Вот-вот пусть поищут мерзавца…

Тело старца вытащили из реки через двое суток. Как установила экспертиза, Никодима сначала напичкали цианистым калием, затем выпустили в него четыре пули, причем одна попала ему в голову, а еще одна застряла около сердца. Потом его долго избивали и размозжили лицо в лепешку булыжником. И, наконец, сбросили, завернутого в скатерть, в реку. Умер же старец от того, что захлебнулся. Судя по всему, Никодим еще пытался выбраться на берег, но не сумел – то ли силы его оставили, то ли он попал под винт парохода.

Королева Мария впала в ступор – такого с ее величеством еще не случалось. Она не каталась по полу, не визжала, не колотила посуду, не швырялась стульями, как бывало при накатывавших на нее истериках. Наоборот – сидела неподвижно на диване, смотрела перед собой в пустоту и твердила:

– Три месяца, три месяца, три месяца…

– Мамочка, что значат твои слова? – не выдержала Василиса и попыталась обнять королеву.

Та оттолкнула девочку и прошептала:

– У нас в запасе всего три месяца! Старец сказал незадолго до своей мученической гибели, что после того, как он умрет, у нас будет три месяца. А потом грянет революция... И он знал, что его убьют. Просил похоронить его в Лавре. Так и будет!

Лавра была местом упокоения патриархов, а также представителей королевской династии.

– Его должны провозгласить святым, – продолжала Мария странным, совершенно спокойным голосом. – Потому что он был нашим ангелом-хранителем. Теперь он охраняет нас с небес, но этого недостаточно. Три месяца… Мы все умрем. Да, умрем. Только старец мог отвести от нас беду, но его больше нет с нами…

Удивительные слухи просачивались во дворец. Говорили, что старец Никодим в последний день своей жизни отправился на званый ужин, на котором должны были присутствовать лица королевской крови. И что якобы именно там его и убили.

Мария отдала приказания министру внутренних дел во что бы то ни стало отыскать убийц старца. Затем добавила:

– И когда эти собаки будут найдены, вы их расстреляете. Ведь их преступление подобно покушению на жизнь представителей правящей династии. Нет, не расстреляете, а четвертуете! А лучше всего – посадите на кол! Именно так!

Как установили следователи, без женщин в этом деле обойтись не могло – старец элементарно не отправился бы в гости, если бы там не было красоток. После недолгих поисков вышли на некую танцовщицу королевского кордебалета. Ее наняли в качестве приманки, но, когда старец пришел, отослали восвояси. Однако девица, страстно желавшая пообщаться со «святым», спустилась по лестнице со второго этажа на первый, где спряталась. И внимала сначала разговору, а потом стала невольной свидетельницей убийства старца Никодима.

Отчет, изготовленный в единственном экземпляре (и вообще-то предназначавшийся только для короля), вручили королеве. Лихорадочно листая его, она увидела, что несколько абзацев в показаниях танцовщицы вымараны чернилами.

– Что это такое? – завизжала Мария в бешенстве. Прежний истеричный темперамент внезапно вернулся к ней. – Где имена мерзавцев, которые заманили старца в ловушку? Я хочу знать их! Кто-то из моих дорогих родственников, из великих князей, ведь так? Они ненавидели старца всеми фибрами своих мелочных и грешных душонок!

Министр внутренних дел уверил королеву, что не имеет представления, кто же убил старца. Тогда вызвали начальника столичной полиции, но и тот, трясясь, как желе, настаивал на том, что ему ничего не известно.

– Кого вы выгораживаете? – кричала ее величество. – Вас всех расстреляют, потому что вы предатели! Немедленно приведите сюда шлюшку! Я хочу сама поговорить с ней!

Но вместо танцовщицы к королеве пришел ее венценосный супруг. Он долго утешал ее, гладил по голове и говорил, что смерть старца – невосполнимая потеря, однако надо с ней смириться.

Оттолкнув мужа, королева заявила:

– Джордж, ты заговариваешь мне зубы, пытаясь скрыть от меня истину. По твоей физиономии я вижу, что тебе известны имена подлых убийц святого старца, но ты упорно не хочешь сообщать мне их. Потому что это твои родственнички, надменные и подлые Любомировичи! Однако они будут покараны, сначала на этом свете, а потом и на том. Любой, пусть даже преступником окажется мой собственный сын, понесет самое суровое наказание!

Король понуро опустил голову. Ужасная догадка молнией сверкнула в мозгу королевы. Она вспомнила, как подозрительно веселы были ее старшие сыновья, Феликс и Кароль, как быстро они покинули дворец, отправившись в свой дальний гарнизон.

– Джордж, скажи мне, что это неправда! – прошептала, цепенея, королева. – Только не они, только не мои мальчики…