Корона из перьев

Вероника открыла рот, пытаясь дотянуться до него душой и телом, но те же инстинкты, что мгновения назад спасали Тристану жизнь, от страха ослабли. Вероника двигалась слишком медленно: рука ее схватила воздух, а разум уцепился за ускользающие лоскуты его сознания. Миг – и Тристана нет, а она смотрит ему в спину.

Вероника хотела уже бежать за ним, но тут кто-то врезался в нее сбоку. Отпихнув ее в сторону, к воротам летел Вихрь. Кто-то – не то Джана, не то просто конюх – облачил его в полную броню. Пластины стали и кожа отражали тусклый свет. Солдаты застыли, и Тристан, смущенный их испугом, обернулся – как раз вовремя, увидел, как Вихрь смял на бегу с полдесятка захватчиков. Конь принялся обегать его плотным кругом, защищая со всех сторон, а Тристан только и мог, что стоять и смотреть на него, едва не выронив секиру.

Вихрь кружил, успев затоптать еще несколько солдат, а потом замедлился, давая Тристану вскочить в седло.

И вот когда он уже нес седока назад к воротам, запел рог.

Прозвучал он тихо, и Вероника решила, будто ей показалось. Все кругом замедлились, затем остановились – даже солдаты прислушались. А пение рога разнеслось над вершиной горы во второй, третий, четвертый раз.

Ксепира в небе издала протяжный чистый крик – призыв.

Секунда тишины – и вот издалека раздался тихий ответ. Звучали в нем не тревога или страх… То было приветствие.

Остальные кружившие над крепостью фениксы вторили Ксепире, и вскоре уже воздух наполнился пением волшебных птиц.

Тристан изогнулся в седле, присматриваясь к горизонту: вдали облака окрасились розовым и пурпуром в преддверии рассвета, а совсем близко на их фоне виднелись дрожащие точки, с десяток – они приближались, оставляя за собой сверкающие огненные следы. Тристан издал громкий радостный крик.

Наездники вернулись.

* * *

Больше всех из яростных и грозных первых наездниц любили Нефиру и Каллисту.

Отважные! Величественные! В полете они держались вместе, точно крылья одной птицы, и бились, точно две руки одного воина.

Безупречен и прочен был их союз, они сделались единым существом, одним человеком, навеки связанным.

«Два крыла одной птицы», песнь в исполнении Мелларка Барда, ок. 116 г.п.и.

Глава 41 Вероника

Крови было море… Моя стрела – и почему это была моя стрела? Агония сожаления, скорбь одиночества. Я отдалась боли, и она поглотила меня.

К тому времени, как наездники достигли крепости, солдаты разбежались. Те же, кто не успел, пали от рук воспрявших духом защитников – при виде вернувшихся сияющих воинов они с новыми силами кинулись на врага.

Лицо Тристана осветилось, когда он увидел среди вернувшихся отца: в грязи, крови, но живой, он вел своих людей безупречно и четко. Вернулись, кажется, все, хотя присмотреться Вероника не успевала. Дозоры разделились: один защищал стену, второй преследовал солдат, бежавших вниз по склону.

К тому времени, как над далекими пиками наконец показалось солнце, был оборван последний трос и убит последний солдат. Вероника огляделась: ошеломленная, она не верила, что они победили.

В ушах слегка звенело: крики и лязг сменились низкими голосами и громким топотом. Стражники и селяне осматривали поле битвы, подмастерья отзывали фениксов из крепости – обратно в Гнездо. Веронике же хватило заглянуть Тристану в глаза, чтобы понять: ему надо задержаться и переговорить с отцом.

– Гляну, как там Рекс, – сказала она, не давая ему задать вопрос, а в небе у них над головами пронесся поток алых перьев, среди которых мелькнули пурпурные. Ксепира.

Тристан как-то странно взглянул на нее, и не успела она ничего сообразить, как он сгреб ее в медвежьи объятия. Обнимал он ее на сей раз иначе, не как тогда, на полосе препятствий, вдохновленный успехом. Сейчас он дрожал и словно бы цеплялся за нее, готовый рухнуть на месте.

И если первые объятия показались Веронике глотком холодной воды в жаркий день, то эти больше напоминали спасительный ливень посреди пожара.

От Тристана пахло потом и дымом, зато он был цел и невредим. Живой. Каким-то образом они выжили. Тристан, дрожа, вздохнул, прижав ее к груди, и наконец отпустил. Отошел на шаг и, кивнув в знак благодарности, смешался с толпой.

Провожая его взглядом, Вероника ощутила, как поднимается в душе буря эмоций. Теперь, когда бой окончен, придется иметь дело с последствиями: предательство Вал – как оно на ней скажется? Как станет к ней относиться Тристан? Откроет ее тайну отцу или сохранит? Да и важно ли это теперь? Вероника же на глазах у всей крепости управляла самкой феникса – кто-то да захочет узнать, кто она такая.