Корона и эшафот

— Я желаю, — сказал король, — чтобы лорды и члены нижней палаты выслушали меня. Я хочу говорить об одном предложении, которое гораздо важнее для мира королевства и для свободы моих подданных, нежели для моего собственного спасения.

Сильное волнение распространилось в зале. Друзья и враги короля старались угадать, с какою целью он требует этой конференции с палатами и что он может им предложить. Но как бы то ни было, члены суда сильно взволновались. Чтоб отразить опасность, Брадшоу уверял, что просьба короля не что иное, как уловка, чтобы еще раз избегнуть судебной власти комиссии. Завязался долгий и мелочный спор, но Карл все сильнее и настойчивее просил, чтобы его выслушали. С каждым словом солдаты, окружавшие его, становились все шумнее и начали позволять даже грубые выходки по отношению к королю. Акстель громко смеялся и острил. Несколько раз король обращался к ним и старался то движениями, то словами заставить их быть внимательнее и выслушать его. Между тем новое и неожиданное волнение обнаружилось между членами суда. Один из них, полковник Доунс, настаивал, что нужно выслушать короля, но Кромвель горячо возражал ему. У Кромвеля образовалось сторонников больше, и полковнику Доунсу и некоторым другим скоро пришлось замолчать.

Через полчаса суд уже продолжил свое заседание, и Брадшоу объявил королю, что его предложение отвергнуто. Карл почувствовал, что его дело проиграно; он настаивал еще на своем решении, но слабо. Не отвечая на это, Брадшоу объявил королю, что ему сейчас прочтется приговор. Прежде чем читать, он произнес большую речь, в которой торжественно оправдывал решение парламента и припоминал все несправедливости короля. Когда Брадшоу кончил, король опять что-то хотел возразить, но Брадшоу не дал ему говорить, а велел секретарю читать приговор. Верховный суд приговорил короля к смертной казни.

После прочтения приговора Брадшоу сказал:

— Вот мнение, акт и единогласный приговор верховного суда, — и все члены встали в знак согласия.

— Сэр, — сказал король, — не угодно ли выслушать меня?

Брадшоу ответил: — Сэр, вы не можете говорить после объявления акта.

Король еще хотел что-то возразить, но Брадшоу велел увести его солдатам, которые чуть ли не силою увели его из-за решетки.

Уходя из зала суда, Карл увидел на столе раскрытый меч и, обратись к Брадшоу, сказал: «Я этого меча не боюсь, ибо правосудие Бога выше его!»

Из зала суда короля отправили в замок Уайтхолл. Там он просил, чтобы к нему разрешили пропустить жену и детей, а также лондонского епископа Джексона. И то и другое ему было дозволено. В этот самый день верховный суд собрался и определил, что казнь должна быть исполнена во вторник, 30 января, между десятым и пятым часами дня.

Когда нужно было подписать роковой приговор, с трудом смогли собрать комиссаров; двое или трое самых ревностных стояли у дверей, останавливая тех из своих товарищей, которые проходили мимо них в залу нижней палаты, и требовали, чтобы они подписывались. Один Кромвель был весел, шумел и кричал и предавался самым грубым выходкам своей шутливости: подписавшись третьим под приговором, он вымазал чернилами лицо Генри Томсону, который ответил ему тем же. Было собрано пятьдесят девять подписей; некоторые подписи от волнения совершенно нельзя было разобрать. На полковника Геккера, полковника Ганкса и подполковника Фейра было возложено исполнение приговора.

Чрезвычайные посланники генеральных штатов Альберт Иоахим и Адриан Фак-Пау, уже за пять дней до того прибывшие в Лондон, напрасно просили палату об аудиенции; ни официальная просьба их, ни визиты, сделанные Ферфаксу, Кромвелю и некоторым другим офицерам, не помогли. Вдруг их известили, до часу дня, что в два часа они будут приняты лордами, а в три — нижней палатой. Они поспешно оделись и сообщили возложенное на них поручение; лорды и нижняя палата обещали дать им ответ.

Возвращаясь в свою квартиру, они увидели перед Уайтхоллом приготовления к казни. Посланники французский и испанский были у них с визитом, но не хотели принять участие в их представлениях. Первый объявил им только, что уже давно предвидел этот удар, что сделал все, чтобы отвратить его; второй объявил, что не получал еще от своего двора никаких повелений касательно вмешательства, хотя и ожидал их с минуты на минуту.

Рано утром 30 января 1649 года, в одной из комнат Уайтхолла собрались: Кромвель, Геккер, Ганкс, Акотель и Фейр, чтобы заготовить и отправить документ этого страшного процесса, а именно — приказ палачу.

— Полковник, — сказал Кромвель Ганксу, — вам следует написать и подписать.

Ганкс упорно отказывался, несмотря на все уговоры. Тогда Кромвель хотя и рассердился, но сам взял и написал приказ, а подписаться отдал Геккеру, который подписал его без возражений.

…Почти в то же время, после четырехчасового глубокого сна, Карл вставал с постели.

— Нужно скорее вставать, — сказал он Герберту.

Он начал одеваться. В своем смущении Герберт причесывал его не так тщательно, как обыкновенно.