Королевство ведьм

— Не повезло, — глядя на количество погнутых чешуек, буркнула та, — Вот только что такие монстры в нашем городе делают? Место убогое, на краю холодного моря, не понимаю…

— Я тоже, — фыркнула сестра и протянула старухе какую-то странную катушку, поверх которой блистала странная намотанная нить.

— Ну, и на черта мне эта эльфийская срань? Ты же знаешь, я не работаю со сталью длинноухих! — пробубнила Хельга и метнула подарок в угол, словно тот был каким-то мусором, не отрываясь от разглядывания поврежденных звеньев доспеха.

— Утешительный приз, как-никак! Подумала, может, пригодится в чем, — слегка расстроено произнесла Сигрид.

— Эта хрень слишком неподатливая. Её с магией обрабатывать надо, да и при жаре, коего в моей печи не достигнуть. Геморно, дорого и по времени затратное — самое то, для длинноухих. Но, не для людей. Отнесешь завтра старьевщику. Может, даст за нее чего-нибудь толковое.

Размотавшаяся при падении катушка показалась мне весьма интересной. С виду она напоминала леску или очень толстую паутинку, однако, взяв её в руки, я удивился: вес был приличным, навскидку, катушка ниток тянула на добрых килограмма полтора. Удивительная штука…

— Только пальцами нить не трогай! — сказала Хельга, — Она ещё не обработана, от того и острая, как лезвие.

А вот и первый интересный инструмент в мою копилку. Пытаясь пальцем оценить остроту, едва коснувшись, я обнаружил легкое рассечение на подушечке пальца, а следом за ним и капельку собственной крови. Эта нить была наиострейшим, из когда-либо виданных мною, предметом.

— Говорила же, — глядя на то, как я сунул палец в рот, усмехнулась старуха, — Эти любители всего деревянного годами плетут подобные этой нити, обхаживают их магией огня и холода, создавая уникальные по прочности шелка, способные выдержать удары и уколы практически любого не зачарованного оружия. И, по идее, такие штуки должны у нас цениться. Да вот только на создание подобного уходят десятилетия, что, по сути, и делает эту хрень для людей бесполезной.

«…для вас, матушка» — перекинув силком подобную штуку вокруг чьей-то головы, можно было максимально быстро избавиться от цели. Или же использовать едва заметную, весьма увесистую нить как хлыст, растяжку в виде силка…

— Можно я себе возьму? Может, смогу потом придумать, как использовать её в роли бритвы или пилочки для подрезания ногтей, — как можно жалобнее попросил я, сходу придумав несколько бытовых вещей, чем заставил мать над чем-то задуматься. Неужели я сказал что-то лишнее, и она почувствовала чужака?…

— Сигрид говорила, ты, когда падал, головой ударился? — чёрт, кажется, я влип. Прикинув несколько правдоподобных отговорок, молча кивнул.

— Может, и Илве стоит также разочек перемкнуть? Глядишь, тоже поумнеет? — залилась звонким, заразительным смехом и ткнула пальцем прямо в синяк своей раненой дочери старуха, — Да ладно. Шучу я. Серьезные вы какие, — проговорила она тут же, глядя на скорчившуюся в болезненном приступе Сигрид, и слегка успокаивая меня, — Снимай штаны, у тебя ещё и наколенник выгнуло, надо поправить.

Спорить с Хельгой старшая дочь не собиралась и послушно, словно кукла, скинув с себя всё, осталась в чем мать родила и, сев на лавку, взяла в руки глиняный кувшин, сделала несколько глотков, опустив голову и уткнувшись взглядом куда-то в пол, проговорила:

— У Илвы отобрали деньги, а завтра придут сборщики. У нас ещё есть немного сделанных тобой инструментов, но их ещё надо продать. Да и к тому же, даже если мы и сможем это каким-то чудесным образом сделать, полученных денег едва хватит на выплату и закупку материалов, не говоря уже о еде, — в словах её чувствовалась печаль.

Оно и понятно, финансовые трудности и в наше время были проблемой, а здесь, я так полагаю, и вовсе смертельная угроза. Может, стоило вспомнить своё шаловливое прошлое и попытаться обчистить пару богатых домиков? С таким-то телом, едва способным ведро с водой поднять? Не очень-то и хотелось, но если уж совсем прижмёт…

— Справимся, малая. И не из таких передряг выбирались, — взяв у нее кувшин, налила себе в кружку Хельга, — Если понадобится, то пойду к Штольцгерам. Уж мне-то они в ссуде не откажут.

— К этим выродкам? Забыла, что это именно они довели нас до такого состояния! С их подачи наши конкуренты всё сильнее опускают цены, а Глауд не может показаться на занятиях. Это всё их вина! — категорически не желая иметь дела с нашим новым совместным врагом, проговорила Сигрид.

Хельга, помолчав, кивнула. Ей так же была противна мысль сотрудничества с местными ростовщиками.

— Тогда выбора нет. Я поговорю с командующей городской стражи и, может, возьму денег у них. К тому же, она пару раз мне намекала об интересах своей дочери к нашему красавцу, — взглянув на меня, Хельга ждала хоть какой-то реакции. И она её получила.

Я не знал, о ком идёт речь, оттого и выдал лишь недовольный томный и многозначный вздох.

— Мама, ей почти тридцать, а Глауду — всего восемнадцать! Она слишком стара.