Королевство ведьм

Чуждая мне обстановка кружила голову и все эти средневековые пейзажи на нашем пути сильно отвлекали от размышлений. Здесь тебе и темные переулки, в подворотнях которых даже в разгар весеннего дня царила темнота, и мощенные камнем дороги, на которых, прислушавшись, можно было услышать каждый шаг любого из мало-мальски обутых горожан. А куда без этих убогих оконных створок и дверей, открытие которых было для меня вопросом тридцати секунд при нужной экипировке? Редкие патрули, никаких камер, фонарей и прочего. О, боги! Если бы не эта повсеместная антисанитария, вонь и здоровенные крысы, я бы мог назвать это место раем!

– Глауд, всё позади. Перестань лить слёзы, – по-моему, уже трижды повторяла требование старшая, заботливо обняв, чтоб вернуть меня на землю. Она изо всех сил пыталась примерить на себя несвойственную ей роль доброй и порядочной сестры.

Ох, милая Сигрид, знала бы ты, что это за слёзы… Кстати, эмоциональный мой фон явно был чем-то нарушен. Никогда ранее за собой такой плаксивости я не замечал, и с этим нужно было тоже что-то делать.

Наш не совсем маленький, но «очень уютный» двухэтажный домик находился в самом конце Собачьей улицы. На ней проживали приезжие всякие мастера, коневоды и прочая рукастая часть населения, из имеющих одобрение на проживание и производство от Гильдии Ремесленников. В этом мире всё и все были помешаны на своих гильдиях, коих, по кратким обрывкам воспоминаний парня, тут было не мало… С названием одной из них, всплывшим в моем мозгу, я был и вовсе погружен в некий диссонанс. Отмороженные даже Гильдию убийц создали. Боже правый! Ну вот какой здравомыслящий и уважающий себя профессионал оставит в подобном месте свои контакты? Для чего? Этот вопрос мне предстояло ещё решить, а пока…

– ИЛВА!

Стоило показаться нам в доме, как младшая, лисой крутнувшись перед матерью, буквально взлетела по лестнице на второй этаж, поспешно закрыв за собой двери на засов. Едва успевшая услышать о нападении на нас мать, кляня младшую, пообещала лично прервать мучения той, если по её вине со мной что-нибудь случится.

«Заботливая семейка», – подумал я, оглядывая рабочее место моей новоиспеченной весьма крупной и сильной с виду матери. Хельга была ростом примерно метр восемьдесят семь – метр девяносто. Лишь на пару сантиметров ниже своей старшей дочери. Подтянутая, с огромными ручищами и с напрочь отсутствующей грудью, она, исписанная шрамами похлеще той же Сигрид, держа в руках здоровенный молот, с любопытством таращилась на меня и на оставшуюся внизу для отчета дочь.

– Говоришь, он тебя дважды спас? – не особо веря в геройства мальца, скептически спросила мать. Хотя, как я предполагаю, смысла слова «скептически» она могла не знать, – Он выжил, и вы тоже, а это главное. А ещё такое надо отпраздновать, – сев на скамью, стоящую неподалеку от наковальни, проговорила мать. Беспокойные мысли замелькали в её старых замученных глазах. Погрузившись в раздумья, она, закончив допрос, дала мне возможность оглядеться на первом этаже.

Потолки первого этажа были достаточно низкими. Как мать работала молотом с её ростом и в таких условиях, я и представить не смог. Та же Сигрид едва могла пройти с выпрямленной спиной. Возможно, здесь где-то была ещё какая-то мастерская или оружейная, которая могла предоставить мне множество разных привилегий, из которых доступ к холодному оружию был лишь малой крупицей. Заточка и уход за инструментами были немаловажными обязанностями каждого уважавшего себя «мясника». Ведь каждый удар, рассечение и грубое столкновение с костью могли остаться зазубриной, а оттого и неопровержимой, в некоторых случаях, уликой, оставлять которые на месте преступления, и тем более носить с собой в кармане, я не привык. Среди ветхих, на мой взгляд, деревянных опор и стен я заметил большой кухонный стол, пару стульев и небрежно брошенный на землю стог сена с расстеленным поверх чумазым покрывалом и вымазанным то ли в саже, то ли ещё в чем-то одеялом. Запах от него исходил соответствующий, а ещё…

– Крысы?! – пискнул я, испытав «дежавю» и вспомнив, что моя одежда до сих пор пропитана конским навозом, мочой и собственной кровью. Стоит заметить, я в прошлой жизни был тем ещё чистюлей, любившим порядок во всем: в доме, быту, на работе и даже в моменты, когда я отправлялся на охоту. Все и всегда у меня было начищено, заточено и сверкало, а тут на тебе: горы деревянной грязной посуды, пустые бочонки, бутылки, разбросанные по всему первому этажу инструменты, какие-то поделки и вещи, от которых несет похлеще, чем от меня сейчас!

«Хельга, старая ты ведьма, если мне не удастся избавиться от твоих свинячьих привычек, то придется избавиться от тебя. Ибо я не хочу, да и не готов жить и творить в свинарнике!»