Королевство слепых

Вчера он был блистателен — работал над проблемой, которая ставила в тупик техников на протяжении тридцати лет. Сегодня он уже не блистал, отрицая свою гениальность злостным отказом помочь. Очевидно, он ничего не помнил о своей работе.

— Вы знаете, что такое излучение Лоусона?

— Нет, — последовал мгновенный ответ, по его лицу пробежала лёгкая гримаса боли.

— Вы не хотите вспоминать, потому что думаете, что вам придётся вернуться в лабораторию Лоусона?

— Я… не знаю этого… — запинаясь, пробормотал Джеймс Форрест Кэрролл. Это была очевидная ложь.

— Если я пообещаю, что вас никогда не будут об этом спрашивать?

— Нет, — смущённо ответил Кэрролл.

Затем, впервые проявив настоящую сообразительность с тех пор, как его спотыкающееся тело подобрала терранская полиция, Кэрролл добавил: — Вы не можете помешать мне думать об этом.

— Значит, всё-таки знаете?

Кэрролл мгновенно вновь закрылся.

— Нет, — угрюмо ответил он.

Доктор Поллард кивнул.

— Завтра? — спросил он.

— Почему?

Поллард знал, что его желание помочь Кэрроллу останется без ответа. Кэрролл не хотел, чтобы ему помогали. Но были и другие способы.

— Потому что я должен выполнять свою работу, иначе меня уволят, — сказал Поллард. — Вы должны позволить мне, по крайней мере, попытаться. Вы позволите?

— Я — да.

— Хорошо. Никто не узнает, что я не очень стараюсь. Но мы сделаем так, чтобы это выглядело хорошо?

— Да.

— Вы знаете, где ваш дом? — спросил Поллард, мысленно скрестив пальцы.

— Нет.

Поллард вздохнул.

— Тогда вы останетесь здесь. Мисс Фаррагут покажет вам тихую комнату, где вы сможете поспать. Завтра мы найдём ваш дом по документам. Тогда вы сможете пойти домой.

Поллард вышел. Он знал, что Кэрролл не уйдёт — не сможет уйти. Он прописал Кэрроллу добавить успокоительное в последний стакан воды на ночь и сам отправился домой, в голове у него роились предположения.

На конференции присутствовали Поллард, Мэйджорс и большинство других ключевых сотрудников лаборатории Лоусона. Поллард выступил первым.

— Джеймс Кэрролл — жертва довольно глубокой амнезии, — сказал он. — Амнезия — это механизм сознания, созданный для того, чтобы избежать горькой реальности. В случае с Кэрроллом амнезия не только пассивна — какой-то механизм в мозгу страдающего амнезией Кэрролла предупреждает его, что возвращение его истинной личности приведёт к сильной боли. Это связано с его работой. Мы хотели бы знать, что в исследовании излучения Лоусона могло привести к такой болезненной реальности.

— Всем нам иногда это надоедает, — заметил Том Джеквелл. — Это так скучно — каждый день сидеть и пробовать то, что ничего не даёт.

— Мы похожи на аборигена, родившегося на изолированном острове диаметром в триста ярдов, который только что обнаружил, что некоторые чёрненькие камушки притягиваются друг к другу и указывают на север. Какое-то время это было забавно, но для чего это нужно и что за нечестивый механизм это вызывает? — сказал Мэйджорс, пожимая плечами.

— Какова последняя теория о излучении Лоусона? — спросил Поллард.

— Ваши предположения, — уныло сказал Джон Мэйджорс. — У нас и так уже было слишком много теорий. Излучение Лоусона — это странное явление, созданное Арктуром из Волопаса, и оно разносится, как Зефир по ветру.

Некоторые элементарные минералы при контакте с другими минералами вырабатывают пульсирующий радиочастотный ток, который можно обнаружить после усиления, превышающего разумные возможности человеческого разума.

Частота излучения зависит от типа используемых минералов, и она совершенно случайна, так как не имеет никакой закономерности. Некоторые элементарные минералы никуда не годятся, некоторые превосходны.

— Вы составили диаграммы определяющих факторов?

— Естественно. Но определяющих факторов нет. После того как я сказал об элементарных минералах, я должен был сказать, что это было первоначальной предпосылкой. Теперь у нас есть детектор, работающий с газообразным гелием, окружающим блок бромида свинца.

— Свинец и гелий никуда не годятся, гелий и бром одинаково плохи. Свинец и бромид никуда не годятся. Только не спрашивайте меня, влияет ли сочетание этих элементов. Один хороший детектор постоянно работает так чудесно, что из небольшого количества жёлтого фосфора образуется пентоксид фосфора, потому что он находится во взвешенном состоянии в атмосфере чистого кислорода.

— Никаких очевидных определяющих факторов, а?

— Нет. С таким же успехом вы могли бы выбрать элементы с названиями из шести букв. Периодическая таблица элементов похожа на рисунок при выстреле по мишени из дробовика. Вода прекрасно работает, когда находится в стеклянном сосуде, но во всём остальном, о чём мы знаем, — никаких шансов.

— Вы, кажется, охватили множество аспектов, — одобрительно заметил доктор Поллард.

— У нас был коллектив блестящих специалистов с богатым воображением, которые работали над теорией и практикой в течение тридцати лет. Каждый из них разработал несколько элементарных комбинаций обнаружения. Сейчас мы работаем над перестановками из четырёх и пяти элементов.