Королевства Загадок

- А что же было внутри? – театрально прошептала Энид. Она уже слышала эту историю раньше, но всё больше других жителей собирались у дверей «Рогача», ожидая, пока лорд Доннелл и Огден закончат обсуждать дневные события. Среди присутствующих были и охранники лорда, которым самим было приказано ждать снаружи вместе с остальными. Как и прочие, они сгорали от любопытства и желания узнать больше про смерть мага Коула. К счастью, для этого в их распоряжении имелся этот большой парень.

- Кот волшебника!

После первых понимающих охов, аудитория обескураженно затихла.

- Кот? – Мэйн опоздал, и теперь был озадачен откровением Портноя.

- Он был его фамильяром, понимаешь? Если погибает фамильяр – умирает и маг, - Портной не знал этого наверняка, пока ему не рассказал дядя, который и сам проконсультировался у Меган – все были вполне уверены, что она ведьма, хотя у неё и не было собственного фамильяра.

- Оу! – теперь слушатели кивали и подталкивали друг друга локтями.

- Дядя Огден увидел молоко и разбитую миску в доме Ниала. Эриксон слишком злобен, чтобы наливать животным молоко, поэтому он, должно быть, выставил его, чтобы заманить бедное существо поближе. Затем схватил, сунул в картофельный мешок и утопил в пруду.

- И так Ниал убил Коула, даже не покидая собственных угодий, - подытожила за парня Энид. Мэйн одарил их с Портноем подозревающим взглядом – который заставил большого юношу почувствовать себя неуютно, но в то же время со смутной гордостью.

- А почему вы не видели кошачьих следов, ведущих с дому Ниала? – весьма разумно поинтересовался один из жителей постарше.

Портной кивнул, ожидая и такой вопрос.

- Кот пересёк пруд, а там ветер сдувал снег прежде, чем ему удавалось лечь плотным слоем. А там, где он шёл от водоёма до двери, Ниал затёр его следы своими. Потому тропинка так плутала – ему пришлось ходить везде, где прошло животное…

За спиной Портноя открылась дверь таверны. Наружу вышел лорд Доннелл, высокий статный мужчина с аккуратно подстриженной тёмной бородкой. Его синий зимний плащ выглядел лучше, чем одежда окружающих, но не настолько, чтобы казаться не к месту. Позади стоял Огден – его сломанную руку перетянули и наложили на неё шину, и теперь она висела на чистой льняной перевязи. Сломанный нос заплыл и почернел, но почти вернулся в исходную форму. Лица обоих мужчин приятно румянились – и не сказать, чтобы только от того, что они сидели слишком близко к очагу.

- Да начнутся сплетни! – объявил Доннелл. В его глазах читалась усталость – от путешествия, от печальных новостей, не говоря уже об огденовском эле – но он выглядел удовлетворенным, если не обрадованным, докладом его констебля.

- Подозреваю, с этим ты слегка опоздал, - обронил Огден, глядя на племянника. Большой юноша выглядел словно ребёнок, которого застукали за воровством соседских яблок.

- Но я думал, не будет ничего страшного в том…

- О, ничего страшного и нет, приятель, - вмешался Доннелл. – Но рассказал ли ты всю историю? – он повернулся к толпе. Заходящее солнце заставляло его отбрасывать густую, здоровенную тень на стену здания. – Рассказал ли ты о том, как сразился с Ниалом Эриксоном один на один, победив вооружённого воина-северянина голыми руками?

- Ну…

- Ты это сделал? – взгляд подозрения от Мэйна превратился во взгляд почтения. Мальчик никогда не увидел, что Энид тоже посмотрела – без удивления, но с нежностью – и улыбнулась Портною.

- Я знала, что ты не рассказываешь свою часть, - сказала она.

- Ну…

- Ну что ж, - продолжил лорд Доннелл, приглашая возбуждённую толпу зайти в тёплые объятья «Рогача», где они услышат окончание истории из уст самого Огдена. – Воистину, да начнутся сплетни!

ОКНО-РОЗА Монте Кук

Вопреки всему, я надеюсь, что никто никогда не прочтет эти строки.

Правда открылась мне лишь позавчера, но подозреваю, все началось за несколько недель до этого. Как вы поймете позже, первым звеном в цепи событий стала моя поездка в аббатство Бифора. В тот день его сносили, поэтому я должен был приехать. Верховный Хранитель Мудрости Тессен был моим наставником, и, присутствуя там, я словно бы в последний раз выражал свое уважение старому другу.

Стояла поздняя осень. День выдался пасмурным и серым, буйствовал студеный северный ветер, остервенело терзая людей ледяными когтями. Все они наглухо закутались в свои плащи, словно облачась в броню, чтобы противостоять хищным атакам холода. Я удивился тому, как много людей пришло на распродажу аббатского имущества, которая тогда проводилась.