Королевства Ночи

– Когда вы явились, подхватив эстафету прадеда, к Амальрику Антеро и убедили его отправиться в это путешествие, король Баланд вновь прибыл к отцу. И в то время как вся Тирения радовалась вам, а во всех тавернах распевали песню о танцовщице, отказавшей королю демонов, мой отец и пальцем не шевельнул, чтобы хоть чем-то помочь вам. Более того, он сделался раздражительным и стал поносить имена Антеро и Серый Плащ.

Соларос вытер набежавшую слезу.

– Я делал, что мог, – сказал он Джанеле. – И потихоньку использовал магию, чтобы хоть чем-то помочь вам.

– Я знаю, – ласково сказала Джанела. – Время от времени я чувствовала чью-то помогающую руку. И именно тогда, когда мы больше всего в ней нуждались.

Принц благодарно кивнул.

– Мое мнение таково, что сейчас самое время схватки. Мы должны атаковать демонов всеми силами, как они сделали это много веков тому назад. Большая часть армии разделяет мое мнение. И я верю, что того же хочет и народ. Я надеюсь, что с вашей помощью мне будет легче убедить отца в моей правоте.

– Можете рассчитывать на нас, ваше высочество, – сказал я, прекрасно понимая, что он еще слишком зелен для войны.

Все-таки я ощущал растерянность. Проехать и пройти столько лиг, столько вынести, почти потерять собственного сына в Поисках королевского легендарного величия. А на самом деле орех оказался внутри пустым.

Видимо, Соларос понял, какие чувства обуревают меня. Поэтому он сказал:

– Мой отец не всегда был таким. В юности он был великим мечтателем. Но Баланд капля за каплей выжал из него ту кровь.И теперь отец боится, что Тирения балансирует на краю пропасти. Ведь мы сражались с демонами много веков. И эти нескончаемые битвы требовали постоянного величия духа. Вы должны знать это, чтобы понять дилемму, стоящую перед моим отцом.

Он встал и пошел к дальней стене, жестом приглашая нас следовать за ним. Стену закрывала плотная портьера. Принц потянул за шнур, и портьера отползла в сторону.

– Смотрите, – сказал он.

И мы увидели, что вместо каменной стены за портьерой находится огромное магическое окно, из которого открывался вид на земли, расположенные далеко от Тирении.

Мы словно заглянули в другой мир. С затянутого холодной серой пеленой неба смотрели незнакомые звезды, сверкая глазами голодных хищников, собирающихся ночью вокруг лагеря путешественников. Над голыми холмами висела унылая луна. Но это была не та луна, изящная богиня, которую мы знали в нашей стране. Луна краснела, словно налитая кровью, и я ощущал, как из уголков памяти, где я прятал самые мрачные мысли, вырывается все спрятанное мною. Я изо всех сил напрягся, не давая выплеснуться волне кошмаров. Равнину, открывшуюся перед нами, покрывали бесчисленные шрамы от прошедших войн. Ветер нес над нею облака пепла, похожие на беззвучно кричащих призраков.

Зрелище было настолько ужасным, что я не выдержал и отвернулся. Я посмотрел на Джанелу. Она выглядела столь же ошеломленной. Принц задернул портьеру.

– Теперь вы, наверное, понимаете, откуда пошло название «Королевства Ночи», – тихо сказал он.

Глава 17 КОЛДУНЬЯ И КОРОЛЕВА

Говорят, что небеса – обитель верховных богов. И утверждают, что боги – это такие блаженные всезнающие существа, которым неведомы боль, желания или страх. Многие из них благосклонно взирают на наши дела, дела простых смертных, и милостиво разрешают нам поклоняться им. Однако же наша суетность, должно быть, иногда доводит их до чесотки, как дикаря, осыпанного вшами, и, чтобы снискать их доброту, мы вынуждены приносить на их алтари многочисленные приношения.

Но отставим последнее замечание в сторону, ибо в прошлом я не был таким циником. Когда Янош начинал высказывать сомнения относительно богов, мое школьное образование приводило меня в смятение от услышанного. Подобно большинству богобоязненных мужчин и женщин, я хранил в уме небольшой храм, четырьмя столпами которого были Вера, Страх, Миф и Невежество. И я представлял себе Божественную Обитель столь же прекрасной, как и мифические Далекие Королевства, разве что тайна придавала ей больше величия.

Но когда мы прибыли в Тирению и увидели этого трусливого короля, этого мужественного, но глуповатого принца и их смазливых подданных, столпы моей религиозности обвалились один за другим, кроме последнего – Страха. Янош некогда говорил мне, что всю жизнь искал мудрых людей, но каждый раз, когда ему казалось, что нашел, выяснялось, что они отнюдь не мудры, и он погружался в глубочайшее разочарование. Это приводило Яноша в отчаяние, поскольку, как мудрейший человек, по крайней мере своего времени, он лучше всех представлял, насколько мелок может быть колодец человеческого знания.