Королевства Эльфов

– Да. Большую часть времени я обожаю его и жажду его прикосновений, и лишь изредка прихожу в себя и помню свои настоящие чувства, и то ненадолго. – Она горько усмехнулась. – Теперь ты видишь, почему никто из девушек не отказывался стать его любовницей?

– Это чудовищно.

– Я думаю, для Орктриена это примерно то же самое, как для нас обучать лошадей и собак. В любом случае, я рада, что ты теперь знаешь. Я бы не хотела, чтобы ты думал, что я бросила тебя по своей воле. Теперь ты на самом деле должен идти, пока тебя не обнаружили. Просто… будь счастлив и помни меня.   

– Я не брошу тебя в этом рабстве. Мы убежим вместе.

– Как ты мне уже говорил, Орктриен найдет нас, а сейчас еще быстрее, потому что я буду всеми силами стремиться к нему назад.

– Я сниму проклятие.

– Я знаю, что ты бы попытался это сделать, но ты также говорил, что ни ты, ни любой другой эльф не сможет сравниться с Орктриеном в искусстве магии.

Респен почувствовал слабость от осознания собственной беспомощности, но тут ему в голову пришла идея.  Она была безрассудной, сумасшедшей, но, вероятно, это было именно то, что требовалось в данной ситуации.

– Нет, – сказал он, – пока рано.   

– О чем ты? 

– Сейчас тебе лучше не знать, а то ты можешь поддаться искушению и рассказать об этом Орктриену. Будет лучше, если ты вообще не будешь помнить, что я был здесь. – Он сделал рукой магический жест, коснулся ее лба и подхватил ее, когда она потеряла сознание. – Забудь и потерпи еще немного.

Как и личная резиденция Орктриена, святилище, где король и принцы практиковались в магии, представляло собой цитадель, окруженную со всех сторон садом. Со временем силы, просачивающиеся сквозь толстые гранитные стены, превратили цветы и кусты в растения, неизвестные природе. Разведывая обстановку, Респен прошмыгнул мимо скорчившейся сосны, чьи иголки тихо позвякивали, словно были сделаны из металла. Бледные, мясистые цветы с глазами без век повернулись ему вслед.

Перед высокой железной дверью находилась скульптура дракона, изваянная из того же металла. Она стояла неподвижно, но Респен был уверен, что она оживет, как только кто-нибудь подойдет слишком близко, и тогда будет недостаточно одного очаровывающего заклинания и благовидного предлога, чтобы убедить ее впустить внутрь. Он также подозревал, что простое заклинание невидимости вряд ли обманет статую, так что лучше вообще постараться избежать встречи с ней. Единственным способом сделать это было пространственное перемещение прямо в башню, причем вслепую, не зная заранее, где точно он окажется. Он может появиться прямо перед носом второго охранника, или даже материализоваться в месте, которое уже занято другим твердым предметом, и тогда это приведет к неизбежной травме.

И все же это был лучший вариант, поэтому он прошептал нужные слова и нарисовал в воздухе мистический знак, оставляя кончиком пальца мерцающий след.

Мир вокруг раскололся на куски света и тьмы, и эти осколки начали впиваться в него… ну, по крайней мере, ему так показалось. Потом он обнаружил, что стоит на каменном полу в темном помещении.

Маг огляделся в поисках опасности, но ничего не увидел, кроме стен, дверей и в противоположном конце комнаты железного портала, возле которого стояла еще одна статуя дракона. Она никак не реагировала на Респена и была неподвижной. Отсутствие немедленной угрозы успокаивало лишь отчасти. Уверенные в своей силе, Орктриен и его потомство полагались только на воинов и стены, принимая обычные меры для защиты своих резиденций и в частности своих персон. Можно было даже предположить, что золотые драконы имели телохранителей и стражников, только потому что это являлось стандартным атрибутом пышного королевского двора. Однако тайные знания драконов они оберегали куда более тщательно, и Респен подозревал, что железный змей был не единственным охранником – или охранной магией – призванным остановить нарушителей.

Справится ли он? Скоро это выяснится.

Он скрыл себя невидимостью – это могло пригодиться и вряд ли бы как-то повредило – и наделил свои глаза способностью видеть магию. Респен надеялся, что улучшенное волшебством зрение позволит ему избежать магических ловушек и одновременно облегчит поиски цели, но только если он будет всматриваться очень и очень внимательно. За прошедшие века тайные магические силы настолько пропитали саму материю цитадели, что, казалось, светится каждая поверхность, каждый камень. Будет сложно выделить особые участки энергии среди этого всеобщего свечения.

Он двинулся вперед, минуя череду комнат для вызова, где на полу то ли руками ремесленников, то ли с помощью волшебства были выложены сложные пентаграммы из золота, серебра, нефрита, оникса, агата и лазурита. Многие начертанные на них фигуры и символы были ему незнакомы. Он мог бы многое почерпнуть из них, если бы в его распоряжении имелись месяцы и годы для их изучения. Но в той ситуации, в которой он находился, ему нужен был более доступный источник знаний.