Королевства Доблести

«Представляем Вашему вниманию услуги Форджмастера Клякса и его чудесного печатного устройства!»

Остальное заляпано впитавшимися чернилами. Когда я пытаюсь разобрать окончание, мои пальцы покрываются жирной чернотой.

- Перворожденный Фоксе!

С лестницы, в ответ на мой воодушевлённый зов, доносятся торопливые шаги.

- Что такое, мастер Койя? – хрипит запыхавшийся секретарь, взбираясь по каменным ступеням башни.

- Кто этот Форджмастер Клякс? – не в силах справиться с любопытством, я встаю из-за стола, очутившись лицом к лицу с Фоксе, когда он, красный и задыхающийся, вплывает в арку дверного проёма. Я настойчиво тычу ему под нос бумажный огрызок. Никогда ещё я не видел букв настолько чёрных и качественно нарисованных. Фоксе кажется удивлённым, когда берёт листочек в руки и подносит поближе к лицу, силясь в тусклом освещении прочитать написанное.

- Это один из этих новомодных печатников, господин.

- Печатник – это какой-то вид писаря?

Фоксе морщит лоб, пытаясь найти подходящее объяснение.

- Да, почти как писец, только он использует хитроумное устройство, чтобы копировать тексты.

- Наподобие магического копировальщика Сестры Деары?

Сестра Деара работала в одном из помещений храма, пытаясь создать идеального писаря из глины – существо, называемое големом. На одном из испытаний, на котором я присутствовал, неуклюжий громила разбил стол в щепки, пытаясь установить перо на деревянную поверхность. Теперь создание молчаливым стражником стоит у входа, встречая случайных гостей.

- Не совсем, господин, - позволяет себе улыбнуться Фоксе. – Оно штампует страницы, делая множество копий за раз.

- Я бы с удовольствием на такое посмотрел. Сможешь ли ты найти это место?

Фоксе вновь, прищурившись, смотрит на листок.

- Здесь написано Проход Писарей, кажется. Это недалеко.

- Ну тогда, Фоксе, я попрошу сопроводить меня до Форджмастера Клякса. Если поторопимся, твой ужин не пропадёт впустую. Нужно узнать про печать – и цены.

Взволнованный секретарь стоит, не двигаясь, когда я проскальзываю мимо него и начинаются спускаться.

- Стоимость печати? Зачем? – вопрошает он, торопясь за мной; из-за этого его брюшко трясётся. – У церкви уже есть одна копия вашей работы, объединённая с историей Гудмана Риверсона, и мы с радостью сделаем копию вашей следующей книги. Мастер Койя, зачем тратить деньги на то, чтобы сделать ещё экземпляры?

Я останавливаюсь внизу, и, следуя своей нерушимой привычке, одаряю собеседника вежливым кивком.

- Можешь называть это жалким тщеславием, но лично мне кажется, что было бы совсем неплохо, если бы больше людей знали правду о войне. Ты не согласен?

- Мастер Койя, не так уж много народу-то и читать умеют.

- Может быть, моя скромная работа вдохновит их научиться, - я ускоряю шаг, твердо решив не задерживаться. – Кроме того, возможно мне удастся избежать званого ужина дюка Пиньяго.

Фоксе тоже бросается вдогонку, потому что слишком хорошо меня знает.

- Хотя бы подождите, пока я надену пальто, - смиренно просит он.

Путь до Форджмастера Клякса холоден – но это не сухой холод моей горной родины, а влажный, неприветливый бриз со стороны гавани, климат, к которому я уже привык за время нахождения здесь. На дороге, по которой мы следуем – известной как Большой Тракт – пустынно, но это лишь пробуждает во мне невесёлые мысли. Растущие тени от солнца, клонящегося к волнам Внутреннего Моря, только добавляют окружающему пейзажу унылости. Я никогда не чувствовал себя комфортно в одиночестве, несмотря на – а может, наоборот, как раз из-за безлюдности моей родной страны, страны Хазари.

Мне становится легче, когда мы сходим с главной дороги и Фоксе ведёт меня через ворота, ведущие в Район Торговцев, где узкие улочки сдавлены магазинчиками и домиками с зелёными крышами.  Воздух полнится запахами, свойственными только городам – будь то Казари или Кормир. Прокампур пропитан ароматами древесного дыма и нечистот, протухшей рыбы и промасленной выпечки. Любопытно, как, дёргая за неведомые ниточки, они вызывают в памяти минувшие дни, проведённые в открытой степи – когда мы, сидя вокруг отапливаемого кизяком очага в шатре моего хана Ямуна, неспешно потягивали часуйму.

- Поторопитесь, господин. Мы можем простудиться, - Фоксе поплотнее укутывает лицо в толстый шарф, так что я с трудом могу различить его маленькие глазки. – Сегодня собачий холод.

Я едва не начинаю смеяться, ведь я шагаю за ним с непокрытой головой, одетый лишь в свою весеннюю мантию. Но это было бы невежливо.

- Перворожденный Фоксе, если бы я был у себя дома, в Хазари – вот тогда мне было бы холодно. К этому времени подходы к Красной Горе – где я был ламой – уже стали бы с трудом проходимы. А это всего лишь лёгкий бриз, прямо как весенний степной ветерок.

- Вы когда-нибудь скучали по дому?

- Что?

- Вы сказали мне, что вы провели вне родины десять лет – сначала у туйганцев, потом здесь, на Западе. И вы ни разу не хотели обратно?