Королевства Доблести (ЛП)

Новому действующему лицу принадлежала самая ужасная физиономия из всех, что видел Адон. Она была ужасно изможденной,  с потрескавшейся черной кожей. Брови выдавались вперед настолько,  что отбрасывали непроницаемую тень на глаза. Нос был узким, как острие кинжала, скулы были гротескно искривлены, а из-под нижней губы выступала пара желтых клыков.

Позади стоял Брока в своей меховой накидке с фиолетовым поясом. На его лице остались нарывы, а опухший нос и темные глаза говорили о том, что он перенес жестокие побои после возвращения в замок Горджиас вчера вечером.

Женщины стали разбегаться по домам, и сенешаль провозгласил:

- Стойте! Герцог желает, чтобы вы видели то, что здесь произойдет.

Толпа немедленно остановилась, оставив достаточно места между отвратительной фигурой и патриархом. Адон отступил от Серафины.

- Лорд Горджиас?

Герцог склонил голову в знак подтверждения и поковылял вперед.

- Я пришел поблагодарить вас за новый облик моего сенешаля, - сказал он, указав своей неуклюжей рукой на изъязвленное лицо Броки, - Теперь на него гораздо интереснее смотреть.

- Вам – может быть, - признал Адон.

Герцог остановился в дюжине шагов.

- Теперь, когда я выразил свою признательность, вы и ваша послушница должны идти, - сказал он, - Если бы вы посетили мой замок по прибытии, у нас мог бы выйти занимательный спор относительно Церкви Таинств – и несколько часов на дыбе помогли бы вам достичь ясности мышления. Однако, я не могу позволить вам распространять вашу ложь среди моих крестьян.

Адон покачал головой.

- Мы не уйдем, пока ваше проклятие висит над Тегией.

- Проклятие! Думаете, я бы проклял женщину, которую люблю? - вопросил герцог, указывая на Серафину, - Я расширяю ее чувство прекрасного, чтобы она оценила тонкую элегантность моей внешности.

- Меня отталкивает не ваша внешность, - отрезала Серафина, - Я ненавижу то, чем вы есть внутри.

- И что есть я – внутри?

- Тиран, столь же жестокий, сколь и тщеславный, - сказала Серафина, - Я лучше умру в одиночестве, чем выйду за вас!

Раздвоенный язык мелькнул между губ герцога.

- Интересно, разделяют ли твои чувства другие женщины Тегии?

- Нет! - крикнули несколько женщин на площади.

- Иди же с ним, или ты сделаешь нас всех вдовами, - приказала матрона, подходя к Серафине. Другие двинулись, чтобы поддержать ее, но Корин быстро достала булаву и преградила женщинам путь.

Адон извлек горстку серы из кармана плаща. Он вознес безмолвную молитву Мистре, прося ее благосклонно отнестись к заклинанию, что он готовил, затем произнес:

- Лорд Горджиас никого не убьет.

- Возможно, нет – если вы уйдете на закате, - сказал герцог, остановив свой  затененный взгляд на священнослужителе, - Но если после полудня вы все еще будете здесь, все мужчины в этой деревне умрут. Запомните мои слова.

- Если вы угрожаете другим, у меня нет выбора, кроме как сразить вас во имя Мистры!

Когда патриарх поднял руки, чтобы задействовать заклинание, женщины тревожно закричали и побежали с площади. Герцог лишь улыбнулся, когда у него над головой разверзлась огненная дыра. Столб пламени понесся прямо ему в лицо. Он смотрел, как огонь приближается, безумно смеясь.

Как только первый язык пламени коснулся костистого лба, пылающий луч прекратил низвергаться. Пламя с шипением погасло, и багровый разлом внезапно исчез, оставив после себя лишь столб серого дыма. За пару секунд дым развеялся на ветру. В небе не осталось и следа от заклинания Адона.

- Он поклоняется Кайрику! - выдохнула Корин, - Только под защитой Повелителя Раздора можно противостоять магии Мистры – и сотворить такое с женским лицом!

Она коснулась своей изуродованной щеки.

- Не будьте глупцами, - усмехнулся герцог, подходя к ней и Адону, - Ваши жалкие божества меня не интересуют. Единственный, кто достоин моего поклонения – я сам!

Корин прыгнула вперед, целясь своей булавой в грудь герцога.

- За женщин Тегии!

Лорд Горджиас позволил удару попасть в цель. Тот отскочил от его жесткой шкуры. Затем герцог схватил Корин за запястье и произнес магическую формулу. Мягкий покров нежной шерсти немедленно расползся по ее коже. Руки и ноги неожиданно выкрутились в суставах, превратившись в кривые, жалкие отростки, неспособные даже выдержать вес тела. Девушка упала на землю, крича в агонии.

Адон не стал медлить со следующим ударом, на сей раз достав булаву. Выкрикнув имя Мистры, он прыгнул вперед и обрушил свое оружие на лицо лорда Горджиаса. Будто прикованный к земле, герцог следил за дугой, ведущей головку булавы прямо к его носу, и патриарх посмел надеяться, что расправится с врагом за один удар.

Двигаясь так быстро, что Адон увидел лишь расплывчатое пятно, лорд Горджиас перехватил и вырвал булаву. Он отбросил ее в сторону, и, сжав могучую длань на горле у патриарха, оторвал его от земли.

- Довольно ваших глупостей, - прошипел герцог.

Краем глаза Адон заметил стройную фигуру Серафины, приближающуюся сбоку. Обоими руками она обрушила булаву Корин на ногу герцога. Удар отскочил от колена, не нанеся никакого вреда.