Королевский убийца

— Я уверена, что у тебя есть другие дела. Почему ты приходишь ко мне каждый день? — по-горски прямо спросила меня Кетриккен. Было утро. Ночью свирепствовал сильный шторм. Снег падал большими хлопьями, и, несмотря на холод, Кетриккен приказала открыть ставни, чтобы она могла смотреть в окно. Ее комната выходила на море, и я думал, что она, наверное, восхищается бескрайними буйными водами. Ее глаза были почти такого же цвета, как вода в этот день.

— Я надеялся, что со мной время пройдет приятнее, моя будущая королева.

— Время пройдет. — Она вздохнула, положила подбородок на руку и, опершись на свой локоть, стала задумчиво смотреть на падающий снег. Морской ветер играл ее светлыми волосами. — Странный этот ваш язык. Вы говорите о времени, как в горах говорят о ветре, как будто это то, что нужно переждать.

Ее маленькая горничная Розмэри сидела у ее ног и хихикала себе в кулак. Позади нас две леди боязливо засмеялись, потом снова деловито нагнулись над своим шитьем. Перед Кетриккен тоже стояли большие пяльцы. Я не замечал, чтобы ее работа особенно продвигалась. Остальные леди сегодня не присутствовали и прислали пажей с извинениями и объяснениями, почему они не могут посетить королеву. По большей части головные боли. Она, видимо, не понимала, что ее унижает их невнимание. Я не знал, как это ей объяснить, и иногда задумывался, стоит ли вообще это делать. Сегодня был один из таких дней.

Я поерзал в кресле и скрестил ноги.

— Я хотел только сказать, что зимой Баккип становится скучным местом. Погода заставляет нас слишком много времени проводить в помещении. А развлечений мало.

— На корабельных верфях совсем по-другому. — В ее глазах появился странный голодный блеск. — Там все кипит. Они боятся потерять даже каплю дневного света, устанавливают огромные балки и выгибают доски. Даже когда день темный или на море шторм, плотники в верфях все равно работают с деревом, шлифуют и придают форму. А в кузнях они делают цепи и якоря. Некоторые ткут плотное полотно для парусов, а другие кроят и шьют их. Верити ходит и следит за всем этим. А я сижу тут за вышиванием, колю пальцы и напрягаю глаза, чтобы вышивать цветы и птичьи глазки. Все для того, чтобы, когда я закончу, это можно было отложить в сторону вместе с дюжиной других вышивок.

— О, не отложить в сторону, никогда, моя леди, — импульсивно вмешалась одна из женщин. — Что вы, ваши вышивки так ценятся, когда вы дарите их. В Шоксе, в личных покоях лорда Шемши есть ваша вышивка в рамке. И герцог Келвар из Риппона…

Вздох Кетриккен прервал комплименты дамы:

— Я бы лучше шила парус большой железной иглой или деревянным клином, чтобы украсить один из кораблей моего мужа. Там нашлась бы работа, стоящая моего времени и его уважения. Вместо этого мне дают игрушки, чтобы развлекать меня, как будто я испорченный ребенок, который хочет делать только то, что доставляет ему удовольствие. — Она снова повернулась к окну. Тогда я заметил, что поднимавшийся с верфи дымок был виден так же хорошо, как и море. Возможно, я ошибся и она смотрела совсем в другую сторону.

— Могу ли я послать за чаем и пирожными, моя леди? — с надеждой спросила одна из дам. Обе они сидели, натянув на плечи шали. Кетриккен, по-видимому, не замечала холодного морского воздуха, льющегося в окно, но этим женщинам вряд ли было приятно сидеть и работать на таком морозе.

— Если хотите, — ответила Кетриккен без всякого интереса. — Я не хочу ни есть, ни пить. В самом деле, я боюсь растолстеть, как гусь в загоне, весь день сидя за вышиванием, пощипывая и прихлебывая. Мне хочется делать что-то нужное. Скажи мне правду, Фитц. Если бы ты не чувствовал себя обязанным приходить ко мне, стал бы ты сидеть без дела в своей комнате или вышивать за станком?

— Нет. Но я не будущая королева.

— Будущая! Теперь-то я хорошо понимаю эту часть моего титула. — В ее голосе была горечь, какой раньше я никогда не слышал у Кетриккен. — Но королева? В моей стране, как ты прекрасно знаешь, мы не говорим «королева». Если бы я осталась там и правила после моего отца, я бы называлась «жертвенная». Более того, я и была бы «жертвенной» во имя всего того, что хорошо для моей страны и моего народа.

— Если бы вы были там сейчас, в разгар зимы, что бы вы делали? — спросил я только для того, чтобы направить разговор в другое русло. Это было ошибкой. Она замолчала и уставилась в окно.

— В горах, — начала она тихо, — никогда нет времени для безделья. Я, конечно, была самой младшей, и большая часть обязанностей «жертвенных» падала на моего отца и старшего брата. Но, как говорит Джонки, работы всегда хватает, чтобы быть занятой, и остается еще немного в запасе. Здесь, в Баккипе, все делают слуги, незаметно, и видишь только результаты: убранную комнату, еду на столе. Может быть, это потому, что здесь живет так много народа.

Она немного помолчала, и глаза ее смотрели вдаль.