Королевский сад

Да-да, именно Королева, потому что и ее тонкие с опущенными вниз уголками губы, и легкий желтый плащик, и бледнопалевые сапожки – все-все было необычайно осеннее. Ниспадающие волнами на плечи рыжие волосы были ей удивительно к лицу и беспредельно гармонировали с красноватыми листьями клена, стоящего чуть поодаль. Ее большие грустные глаза были полны печали осени. Следом за Королевой к скамейке подбежала небольшая премиленькая собачонка бежевого цвета с продолговатым серым пятнышком на боку. Улегшись у ног своей хозяйки, она почти слилась с землей.

Поэтичность облика девушки, оттененная грустной лирикой увядающего сада, пробудила в душе прилив нежности. В осеннем воздухе уже прорисовывались строчки стихов, готовые вот-вот тронуть мои губы, как вдруг громкий лай какого-то пса вторгся в этот зыбкий, только-только зарождающийся мир гармонии.

Большой, неуклюжий, он несся вдоль аллеи прямо на нас. Комья грязи, вылетая из-под громадных лап, шлепались на листья, на одежду зазевавшихся прохожих… Судя по скорости и злобному лаю, намерения у пса явно не отличались благородством.

В памяти моментально ожили светлые образы мушкетеров, романтических рыцарей средневековья с их мужеством и бескомпромиссностью в поступках, когда дело касалось защиты прекрасных дам. Я, мельком взглянув на прижавшуюся к ногам моей Королевы собачку, бросился наперерез псу, споткнулся о край бордюра и… распугав флотилию пожелтевших листьев, растянулся в громадной луже.

Пес, сделав фантастический пируэт, вихрем перелетел через меня, пронесся мимо Королевы с ее напуганной собачонкой и резко затормозил возле деревянного забора, защищавшего сад от набегов детворы.

На заборе сидел большой рыжий кот, лениво посматривающий одним глазом на истошно лаявшего пса. Кот был в безопасности. Девушке с собачкой тоже ничего не угрожало.

Все было обыденно и просто. Волосы у девушки были крашеные, желтый плащ как-то неестественно ярок. И вообще, ей было еще очень далеко до Королевы осеннего сада, иначе бы ее грязно-серая собачонка не лаяла на меня, а девушка не смеялась бы так громко в эту грустную осеннюю пору.

Чудесный мост

Игумен со своим келейником возвращались в монастырь, но заплутали и вынуждены были заночевать на обрывистом берегу неведомой таежной речки. Проснувшись поутру, игумен увидел на другой стороне стадо коров и разбудил келейника:

– Илюша, переберись на тот берег, найди пастуха, спроси дорогу и умоли дать нам хлеба с молочком, а то что-то я совсем изголодался.

Илюша упал игумену в ноги, попросил благословения и, получив его, радостный скатился вниз к реке. Вода была чистая, прозрачная до самого дна, а ее поверхность переливалась мириадами бликов восходящего солнца, как церковь в Пасху переливается огоньками горящих свечей. Оглядевшись, юноша понял, что брода рядом найти не удастся. Плавать он не умел, но желание игумена для келейника закон, а главное – почитал он своего хозяина на равных с Богом. Осенив себя и речку крестным знамением, Илюша заговорил с ней:

– О чистая непорочная река, я преклоняюсь пред тобой как совершеннейшим Божьим даром – в тебе нет ни одного изъяна! Мой игумен тоже чист и непорочен! Ты одаряешь своими благодатными водами всех, кто приходит к твоим берегам, и он одаряет благодатью Божьей всех, кто приближается к нему! Во имя Господа нашего Иисуса Христа, во славу моего игумена пропусти меня на тот берег за молочком для непорочного слуги Божьего.

И случилось чудо: течение реки на миг замерло, мириады солнечных бликов поднялись вверх, образуя над водой сверкающий мост.

Восхваляя Бога, своего игумена и реку, келейник взошел на этот чудесный мост и, не замочив ног, перешел на противоположный берег.

Спустя какое-то время он тем же путем вернулся обратно с холщовой котомкой за плечами, наполненной хлебом, маслом и молоком.

Игумен, в изумлении наблюдавший за этим чудом с высокого берега и слышавший все, что говорил юноша, бросился к реке, чуть не сбив с ног своего верного слугу, и, перекрестившись, смело ступил на еще не утративший своего блеска чудесный мост. Однако не успел он и до середины добежать, как блики вновь опустились на поверхность реки. Лишившись опоры, ноги игумена вытянулись, и святой отец камнем пошел ко дну.

Лежать бы ему там до скончания веков, если б не случилось быть рядом пастуху. Не мешкая, тот нырнул в реку и вытащил игумена на берег. Продрогший, напуганный слуга Божий долго молчал, обсушиваясь и согреваясь возле разведенного пастухом костра, и наконец с обидой в голосе произнес:

– Я тот самый игумен, во славу которого возник этот чудесный мост. Как же могло так случиться, что подо мною он вдруг исчез? Я чуть не утонул!

– Святой отец, я человек малограмотный, – поразмышляв немного, ответствовал ему пастух, – но позвольте, скажу свое мнение.

– Говори!