Королевский маскарад

Князь Вершень уехал на охоту – а вернулся как раз к похоронам. По городу до самой зимы диким зверем рыскал Доний, проверял дворы, искал, не покусал ли бешеный пес еще кого. Он винил во всем себя – недоглядел, не уберег, оплошал… А княжна Устина призналась Сэльви, умеющей заглянуть в любую душу и разговорить самого скрытного: за собой она ведала великий грех. Разве мыслимое дело – на чужого мужа глядеть, да еще думать невесть что, отваживая иных женихов? Нет, зла и не желала, как можно. А ведь сглазила! За то ее и наказали боги, отняли счастье, на чужой беде выстроенное…

Ведьма Сэль выслушала, пожала плечами, рассмеялась от души. А после – ругалась нещадно. Сглазила! Да с такими наивными и добрыми глазами и подумать-то нелепо. К тому же она, королева и настоящая – пусть и не злая – ведьма, точно знает, кому дано менять чужую судьбу словами, а кому – нет. Устина пусть не выдумывает: ей и насморка у злейшего врага не вызвать. Княжна поверила и немного успокоилась. Вэйль отвезла ее в Лирро и стала воспитывать дальше, требуя не ныть, не выдумывать бед сверх уже имеющихся. О наболевшем не молчать перед грозным дедом…

Теперь Добр, не желавший сперва и слушать о возможности повторного отъезда внучки к соседям-поморцам, кротко сидел поодаль, в лагере леснийцев. А Вэйль-а-Шаэль ходила возле шатра и бдительно следила, чтобы ни один доброжелатель не помешал ее внучке самостоятельно разобраться с женихом.

Следом за Вэйль тенью метался Орильр и пытался выяснить хоть немного подробнее, какие такие женихи ночами сватаются к его дочери, пока он устраивает жизнь чужих детей?

– Вэйль, не томи.

– Изверг сам, и жена – ведьма!

– Хорошо, согласен, только успокойся и скажи внятно. Я изверг, Сэль – ведьма, а жених-то кто? Я прямо сам не свой, Ольви такая милая девочка, беззащитная, тихая. Ее там не обижают?

– Опомнился он! – довольно рассмеялась Вэйль. – Это я сама не своя, как узнала… Такое творю, даже неловко перед Добром.

– Заметно.

– Слушай, как жить-то будем? Я названая бабушка Сэльви, Кэль мой родной папа, а Ольви мне теперь кто? Правнучатая мачеха?

– Когда этот тип успел? – приятно удивился Орильр. – Он в Рэлло?

– Убежал догонять и охранять Кошку Ли, раз ее папа в загуле, – более спокойно сообщила Вэйль. – И пока я окончательно не решила с расстройства превратить хоть кого-то в пень, признавайся: куда отослал моего сына? Я извелась, твое величество, я осталась одна дома! Жас тоже хорош: молчит, как последний гном.

– Оса рассказала Диалю про Империю, он там. С ним все в порядке, я знаю точно, вот браслет наблюдения, могу отдать. Твой малыш настоящий следопыт и маг неплохой, он должен приглядеть за делами. Скоро доберется в Белояр, как я полагаю, там мы и встретимся. Вэйль, я тебя умоляю: не говори о Кэльвиле королеве, а то она все исправит, то есть испортит…

Женщина кивнула и решительно отобрала браслет. Надела, облегченно вздохнула – и правда все хорошо. Тряхнула головой, возвращая волосам темно-русый оттенок умеренно спокойного настроения. Попросила Орильра постеречь покой Устины и ушла к дальнему лесу, напевая совершенно ведьминскую песенку настройки на дальнее общение с родней. Орильр усмехнулся – Диалю сегодня приснится нечто весьма необычное…

Наблюдательный князь Добр вынырнул из засады и подкрался поближе к шатру.

– Нисий, ты изрядный маг, отвлек ее, – уважительно сообщил он. – Я уже второй месяц боюсь проснуться пеньком. Ровно с того дня, как внучка призналась, что дурной поморец ей до сих пор люб. С малых лет госпожу Вэйль знаю, всегда была достойная женщина, заботливая, а теперь и подойти страшно. Что с ней, а?

– Отец женится, сын в отъезде, подруга королева сбежала, бал под угрозой срыва.

– Ох ты ж… беда.

– Не переживайте, если что, из пеньков может вызволить в человечий облик королева Сэльви, как только она найдется.

– У них, у эльфов, время иначе учитывается. Пока возвернется, я дуплами обзаведусь, – задумчиво пожаловался Добр. – А также мхом и грибом древесным, мне этот страх еженощно снится.

– Обойдется.

– А Тинушка моя как там? Ты ж небось подслушиваешь, – понадеялся Добр.

– Я тоже не хочу пеньком стать, – поежился Орильр. – Вэйль кое-что наколдовала от посторонних. Такое, знаешь… примитивно-ведьминское.

– Ох, хорошие они, эльфы-то, но все ж не люди, – вздохнул Добр. – Одна королева у них с понятием, толковая женщина. И красивше прочих намного, стройна, да не тоща, глянуть радостно.

Орильр с интересом покосился на пожилого поклонника жены. Ревновать Сэльви он никогда не пробовал. Зачем? Он так долго искал ее… Полные браки эльфов – слияние душ, и свою жену он знает и чувствует. Приятно, что королеву уважают, восхищаются ею, находят самой красивой. Значит, у северян хороший вкус.