Королевский маскарад

– Изюм, – весело кивнул тот. – Я в Леснии купил. Смешные они, сперва меняли одну горсть на две шкурки песца. Почему думают: если кайга, то глупый? Я их отругал и пошел к гномам. Железный народ честно торгует. Теперь мы весь мех им продаем. И наш род, и три соседних. Изюм у гномов стоит два серебряных кречета за фунт. Вкусно, правда? Сыру его сильно любит, я всегда много беру.

Лоэль кое-как проглотил новость. Неприятно признавать, что и ты обзавелся предрассудками. Леснийцы-купцы с насмешкой обсуждали убогость кайга, отдающих шкурки за плохое железо: мол, втыкаем тупой ржавый нож в бревно и кладем рядом наилучший мех, пока стопка не сравняется с рукоятью по высоте… Помнится, мама рассердилась и проделала с шутниками очень похожий трюк. За заклятие непромокаемости и неслеживаемости ворса стребовала стопку монет в рост тюка с мехом. Каждого! Торговцы охали, рвали бороды, вздыхали со всхлипом, но спорить не решались. Сорвавшейся некстати с языка похвальбы не вернуть, а характер у Сэльви сложный, и доброта ее порой принимает весьма своеобразные формы. Воспитательные…

В тот раз черноглазая ведьма молча смахнула монеты в платок и ушла. Купцы исчезли из городка еще до заката. А один из следопытов-эльфов убежал за наивными охотниками кайга. Отдал им монеты, велел впредь не верить людям юга на слово, не выспросив цену толком. Вернул охотников в город и сам водил по рядам, сердито торговался и набивал мешки товаром. Сопроводил потрясенных своим внезапным богатством кайга до граничной заставы. Интересно, где теперь те охотники? Бессмысленно спрашивать, воспоминанию лет сорок. Пустяк для вечного – и целая жизнь для человека. Лоэль вздохнул, с поклоном передал Сыру пустую миску.

– Мне уже лучше. Спасибо, просто спасли. Тимынтэ, надо принести в твой чум Хэнку. Или сюда, если тебе безразлично, где шаманить. Мне важно попасть к краю мира живых, к последней реке. Поможешь?

– Постараюсь, – вздохнул шаман. – Травы нужные знаю, песню знаю. Но отвести не могу – дорогу не ведаю, я слабый шаман. Ты хорошо придумал, больной возле края стоит. Сейчас сделаю отвар. А петь можно и тут.

Дюпта и Сыру дружно вскочили и пообещали добыть травы и позвать людей, соорудить носилки и доставить больного. Сигэ проводила их чуть насмешливым пожеланием удачи. Смутились, но все равно вышли вместе. Надо отдать им должное: не задержались и все исполнили толково. Скоро Хэнку уже лежал в чуме, развернутый головой туда, куда указал шаман. Он был без сознания, что оказалось кстати. Лоэля устроили рядом, напоили травами, окурили едким пахучим дымом. Тимынтэ с самым сосредоточенным и серьезным видом запел, осторожно трогая отзывчивую и звучную шкуру бубна. Сигэ снова раздула травы, дающие дым. Тонкие белесые пряди стали скручиваться все плотнее, туманя взор. Голос шамана удалился, зазвучал из дымки глухо и отстраненно.

Лоэль ощутил, как мир расслаивается, подобно хрустящему тесту маминых пирогов. Душистый туман пронизывал все слои, и сознание – легкое как перышко – колыхалось в его восходящем потоке. Эльф встал и пошел, осторожно ставя ноги и опасаясь упасть, соскользнуть вниз, в явь. Но туман нес нагрузку без особого труда. Двигаться по его нитям, подобным сплетению болотного ковра, оказалось удобно. Осмелев и освоившись, маг побежал, ощущая свежий прохладный ветерок, тянущий от берега.

Серая река без бликов выглядела странно, ее ровное маслянистое течение не беспокоили волны. Дальний берег ощущался холодом нездешнего – и прятался от глаз за пеленой дали. Хэнку сидел на белом камне у воды, повернувшись к реке спиной. Он не собирался туда – ему еще рано, и упрямый кайга решил это для себя на удивление твердо. Может, только потому и умудрился столь долго цепляться за жизнь?

– Ты за мной, Элло? – Охотник узнал своего спасителя безошибочно.

– Да, но сперва я должен попробовать найти троих, не прибившихся ни к этому берегу, ни к тому. Они из моего народа.

– Двоих я слышал, – задумался кайга. – Подплывали. Ну на лодке, думаю я. Советовали сидеть и не оборачиваться. Помогли, однако. Силу дали. Потом уже ты меня вылечил.

– Позвать их можешь?

– Я не шаман, – виновато вздохнул кайга. – Попробуй сам, ты же пришел сюда, хотя трудно такое сделать.

– Шестой круг магии необходим, и то – для немногих допущенных к закрытым разделам, – прикинул Лоэль. – Это по счету наших шаманов. Я пока не дорос. Ладно, не смейся, пробую ведь.

Он подошел вплотную к вязкой даже на вид воде. Кидать в нее камни, как советовала во сне Лэйли, не хотелось. Не то место, чтобы излишне шуметь. Рядом с рекой и стоять-то трудно, ее течение вовлекает взор, затягивает, студит и пленяет. Вроде стоишь на месте, а уже пальцы ног касаются воды… и шуршит она в ушах голосами давно ушедших. Обещает покой, мудрость, прозрение.

Лоэль резко отшатнулся, тряхнул головой и заставил себя отступить на несколько шагов. Пожалуй, Кошка Ли не так уж и неправа. Здесь уверенность и жизнелюбие ведьмы действуют куда надежнее спокойного расчета мага.