Королевский гамбит

— Братцы! Знаете ли вы, откуда у нашего Николая сила этакая взялась? — косясь на Полянского золотистыми плутоватыми глазами, спросил Демьян у притихших в ожидании захватывающей истории соседей. — Не знаете? Так-то. И не старайтесь дознаться. Дело, доложу я вам, это вроде, нечистое. Получил старший сержант могучесть свою через обыкновенного теленка холмогорской породы. — Демьян сделал глубокую паузу и, заметив многозначительные улыбки, добавил: — Да, да. Нечего зубы скалить. Быль не сказка: из нее слова не выкинешь! Законным путем обрисую сейчас все это почтенному собранию… Есть, братцы, в Центральной Америке государство под названием Гватемала. Бывал ли кто-нибудь там? Бывал, спрашиваю? Жаль, жаль… Не интересуетесь вы, оказывается, земным шариком! А ведь вам на нем век жить придется! — Демьян вздохнул с укоризной и заключил: — Я, братцы, к сожалению, тоже там не был: не довелось. По службе я токарь-универсал. С той страной по роду занятий не соприкасался. А в гости ехать?.. Домосед я по натуре. Так вот — площадь той Гватемалы на карте любого международного масштаба пуговицей прикрыть можно. Народу — на две дивизии с трудом наскребется. Но люди, надо сказать, работящие. Бананы они возделывают. Это стручки такие, вроде гороховых, а вкусом на дыню смахивают. Кофе и какао выращивают неизвестных мне сортов. Самая доходная статья у них, братцы, — сахарный тростник. Стебельками он к жаркому ихнему солнцу тянется. Срежешь один такой пятиметровый стебелек, пососешь, и как будто сиропа сладкого напьешься. Американцы, наши-то союзники, прибрали Гватемалу к рукам, открыли в ней унитарную республику и меняют правителей, как, простите за выражение, фашисты нижнее белье после визита наших ИЛов…

— Демьян! А что такое унитарная? Мудрено больно. Растолкуй.

Разведчик отыскал глазами автора этого каверзного вопроса, почесал затылок и умолк. Что делать? Не ответить — потерять престиж, уронить марку. Соврать? — Есть вещи, где вымысел — преступление. Смуглое, подвижное лицо Демьяна с бойким завитком густых черных волос на лбу, приняло выражение озабоченности. Помешкав, он собрался с духом и уверенно пояснил:

— Ты, Нишкомаев, политикой интересуешься, а простых вещей в толк взять не можешь. Надо каждое слово на слух проверять! Унитарная. Слышь, как звучит? Слышь? У-нитаз! Чуешь? Вот и смекай, какая это для трудового народа республика. Унитазная, понял? Богатеи жиреют, бедняки тощают. И потом ты, Вакула, не тревожь меня вопросами, не отвлекай! Один на один все неясности уладим. Итак, к чему я вам, братцы, рассказываю о Гватемале? К тому, чтобы сообщить, что Полянский родился не там, а в Забайкалье, местности, которую на карте самого мелкого масштаба и каской солдатской не закрыть. Вы, конечно, знаете где? Это на Байкале, справа от второго маяка, чуть левее соснового леса, возле речки Крутеи…

— Ближе к делу! — выкрикнул кто-то из задних рядов. — И чуток погромче!

— Эх, люди! Всякая побаска хороша с прикраской… Ладно, раз просите, я согласен! — Демьян махнул рукой. — Значит, в Забайкалье, по тем самым координатам, что я указал, жил наш Коля. На охоту ходил, омулей ловил, сено косил, хлеб убирал и так далее… А у Николаева отца, к вашему сведению, не то, что у сына, — цепкий хозяйский глаз: клок сена не пропустит на дороге. Не верите? Спросите сами у старшего сержанта. Так ведь?

— Ходил и на охоту, и на ловлю омуля, и сено косил… — согласился Николай. Он, как и другие, с интересом слушал рассказ.

— Видите? — обрадовался Демьян. — Коля подтверждает, что не в Гватемале родился! У меня в любом деле истина впереди. Я, братцы…

— Люблю трепаться! Ведь брехать — не штыком махать, — закончил кто-то.

— Не баловал отец сына, — поспешил продолжить Демьян, — приучал сызмальства к труду. Дом у Полянских, что энпэ у артиллеристов резерва главного командования — настоящая крепость из лиственницы. Неподалеку ручеек по камушкам прыгает, эта самая Крутея. Взамен моста через нее две жердочки перекинуты. На том берегу лужок зеленеет. Трава сочная, свежая. В тот год у Полянских в хозяйстве прибавка произошла: корова отелилась. Отпоили телка молоком положенный срок, отец и говорит: “Кажись, хватит скоту молоко стравлять, на природный рацион переводить надо. Перенеси-ка, Никола, телка на тот берег, пусти в лужок”. Бате перечить не станешь. Взял сын бычка на руки, приподнял — и на ту сторону, по жердочкам, топ, топ, топ… Неделя проходит, парень бычка, как дитятю, туда и обратно доставляет. Вторая неделя воскресенье показала- то же самое. Третья…

— Но-но, — запротестовали слушатели. — Сбавь, Демьян: много!