Королевский факультет

Закончив, Клавдия Николаевна протянула мне заявку для подписи, а Катенька — перо, макнув его предварительно в чернильницу. Я расписался, шлепнул печатку. Вздрогнул от неожиданности — лист вдруг ярко осветился, словно под ним включили мощную лампу. И затем исчез.

В отличие от меня, женщины остались спокойными. Лишь Клавдия Николаевна удовлетворенно кивнула:

— Сразу приняли. Ваша светлость, ваша репутация достигла такого уровня, что заместитель ректора по хозяйственным вопросам маркиз Де Ля Клаас не решился оспаривать ваш достаточно дорогой заказ.

— А что он мог отказать? — изволил я неприятно удивиться своеволию вышестоящих бюрократов.

— Разумеется, — теперь удивилась Клавдия Николаевна, — на то и хозяйственник, чтобы постоянно урезать подаваемые заявки, а то и просто отказывать.

— И что делать?

— Для таких как я — терпеть и молчать. Для вас же, ваша светлость, отказ представляет формальную возможность вызвать маркиза на дуэль. Скорее всего, Де Ля Клаас это и имел в виду, не решившись связываться с вами.

Интересно! Я представил на миг проректора по хозяйственной работе бывшего моего земного университета Банникова, большого хама и жадюгу. Вот кому бы я выпустил кишки без всякого сожаления!

Клавдия Николаевна, дав мне время на кровожадные замыслы, предложила выйти, посмотреть на мебель.

Не понимая, что мы будем смотреть, я, тем не менее, решительно открыл дверь и, на правах вождя краснокожих, первым пошел по коридору. И удивленно заморгал глазами. В рекреации уже стояли два новеньких дивана! Все как я просил — кожаные, с парчовыми накидками, мягкие, как убедился, присев на один из них. Вот она магия — заказал и сразу получил.

На соседний диван присела Катенька, очаровательно улыбнулась, состроила глазки. Мне показалось, что на этот раз это не просто физиология ведьмочки, а меня пытаются заинтересовать в корыстных целях. Точно! Секретаршу мои хозяйственные успехи особо не интересовали, она мелодично спросила, как пропела:

— Ваша светлость, а чем закончилась дуэль? По мыслесвязи столько шуму, что трудно разобрать.

Я постарался улыбнуться не менее эмоционально. Все же женская красота, особенно в лице молодежи, сильно подавляет мужчин в любом возрасте.

— Как видите, я же здесь.

— Вы примирились!

— Катенька, если хотите, вы даже можете увидеть на моем клинке остатки эльфийской крови.

— Вы его убили!

— Да что вас заносит на крайности. Я его ранил. Два раза. Кстати, Клавдия Николаевна, это правда, что граф Ле Тун занял на последней студенческой конференции призовое место по философическим наукам? Так мне сказали студенты.

— Правда.

— Тогда пусть пока живет.

— А если бы студенты вас обманули? — вновь проявила любопытство Катенька, трогательно улыбнувшись.

— Подождал бы, пока не выздоровеет полностью, вызвал на повторную дуэль и убил, — равнодушно сказал я.

Катеньку передернуло.

— Какие же вы, мужчины, злобные.

Не вашего ума, женщина. Я холодно взглянул на ведьмочку. Та смутилась. Порадовался за себя. Есть еще порох в пороховницах, могу смущать взглядом молодую поросль. Довольно поднялся, хрустнул костяшками пальцев.

— На этом позвольте откланяться. Пройдусь по этажам.

Глава 6

Любопытство — это особая эмоциональная черта характера, генетически присущая только женскому полу. Надо отличать его от тактики сбора информации.

Из записных книжек декана факультета

Кажется, в деканате и в студенческих рядах навел некоторый порядок. Во всяком случае, свое положение не ухудшил, одному остряку — самоучке дал по носу. Пора было глянуть, как обстоит положение на единственной кафедре, числящейся в составе факультета (остальные считались межфакультетскими и мне не подчинялись).

Спустился на второй этаж. Пахнуло исконно родным — онучами и парным молоком.

Родина!

Здесь точно обретаются историки!

Открыл дверь. По сравнению с кафедральными кабинетами земного истфака, в котором я раньше работал, этот показался огромным. То есть не то что очень большим, но в одной крупной секции по середине и двух поменьше по бокам, составлявших кафедру, если не футбол, то в бадминтон играть можно было бы вполне, удалив предварительно мебель и перегородки.

Помещение покрупнее было занято рядом столов. Увидев на крайнем под стеклом бумажку с напечатанным на магической печатной машинке требованием сдать рабочие планы к концу месяца и с карандашной припиской «Фиг тебе» я окончательно понял, что попал куда надо и успокоился.

Спиной ко мне, навалившись на стол, стоял явный преподаватель в длинной средневековой мантии до полу и с капюшоном на голове, и что-то увлеченно писал. Интересная одежда. Я еще такую не видел, но может, они на службе ходят по кафедре в форме. Вообще-то достаточно красиво. В моем гардеробе, кстати, мантии не было.

«Мой преподаватель», — с гордостью за себя подумал я и нарочито кротко — пусть не думают, что к ним пришел гордец, — спросил:

— Скажите, пожалуйста, как я могу найти заведующего?