Королевская прогулка

Данис опустил руку за пазуху, извлекая оттуда какой-то небольшой металлический предмет, который и сунул стражнику. Предмет этот показался Грэму чем-то вроде того медальона, который таскал на шее Крэст Авнери, только не такой роскошный. Стражники в значительной мере утратили свой апломб, но все еще продолжали сопротивляться. Да-нис, не убирая своей железки от носа усача, принялся говорить что-то заметно более рез-ким тоном, чем вначале. Кажется, он обещал солдатам очень крупные неприятности, если они немедленно не отопрут ворота. Усач, заметно скисший, все продолжал ссылаться на указ бургомистра, который касался всех, будь ты хоть сам император, и советовал обра-титься к начальнику караула.

Данис велел позвать офицера.

— Нам с места сходить не велено, — заявил стражник с усами. — Хотите видеть на-чальника, идите к нему сами. А то мы явимся ему на глаза, и нам же по шапке — почему ушли с поста…

Тяжко с ними, с этими солдатами, подумал Грэм, озираясь вокруг в поисках чего-нибудь, на что можно было бы сесть. Объяснение могло затянуться надолго. Терпение Даниса тоже начало понемногу иссякать. Было видно, что лично отправляться на поиски начальника караула он не желает, и вообще не привык, чтобы его указания оспаривались, особенно после предъявления знака власти.

Будь на его месте Грэм, он бы как-нибудь подавил свою гордость, и почтил бы на-чальника караула личным визитом. Данису же, видимо, самому идти в караулку было как кость поперек горла. Он убрал знак обратно за пазуху и вперил в усатого стражника свой рыжий взгляд.

Спустя минуту стражники стало гораздо сговорчивее и согласились позвать офи-цера, а Данис приложил ладонь ко лбу, как если бы вдруг испытал приступ головной боли.

Офицер был мужчиной лет тридцати пяти, с тяжелым породистым лицом, храня-щем отпечаток смертельной усталости. Несмотря на то, что на нем был доспех, а на поясе висел меч, вид у начальника был такой, словно его сдернули с теплой и мягкой постели, и теперь он намерен устроить неурочным посетителям хорошую трепку.

При виде ожидавшей его троицы лицо офицера ничуть не смягчилось, а наоборот, еще больше закаменело. Еще бы: девчонка, пожилой горожанин и какой-то подозритель-ный тип, прячущийся под капюшоном. Такая компания ему вовсе не понравилась, и он отнюдь не любезно, отрывисто спросил что-то по-касотски. Солдат начал было объяснять ему что-то, но Данис перебил его. Он снова извлек из-под одежды металлический знак и показал его теперь офицеру.

Выражение лица офицера заметно изменилось, так же как и тон голоса. Кажется, он даже испугался. Теперь он был сама любезность и даже пообещал, что если его подчи-ненные-олухи были невежливы и хоть как-то оскорбили господ и сударыню, они завтра же понесут наказание.

— Вы только слово скажите, и их научат уму-разуму, ваше и…

— "Вашей светлости" будет достаточно, — резко оборвал его Данис. На взгляд Грэма, слишком резко. — И мне плевать, что вы сделаете с вашими подчиненными, — продолжил касотец на всеобщем. — Что меня сейчас интересует — это ворота. Я хочу оказаться за ни-ми, понимаете? Не с этой, а с той стороны.

Офицер проглотил издевательские слова, не пикнув. Знак действительно произвел на него сильное впечатление.

— Конечно, ваша светлость, — он даже заговорил на всеобщем и согнулся в поклоне. — Ворота немедленно будут открыты.

Отвесив еще один поклон, он повернулся к своим солдатам и накинулся на них с руганью по-касотски. Опешившие стражники, явно ничего не понимая, тем не менее от-правились исполнять приказ, искоса бросая недоумевающие взгляды на Даниса и его спутников. Что касается касотца, тот наблюдал за развернувшейся бурной деятельностью с явным удовольствием, от которого его желтые глаза прямо светились.

Когда ворота уже были отперты, решетка поднята, а мост опущен, офицер заик-нулся о том, чтобы досмотреть спутников "его светлости". "Приказ, — оправдывался он. — Сами знаете, мало ли что… награда объявлена за какого-то душегубца…" Данис бросил мимолетный взгляд на Грэма, и за один миг его глаза успели сказать все, что он думает об этом самом «душегубце». Грэму немедленно захотелось оказаться подальше отсюда, как будто он был напроказничавшим мальчонкой и вызвал гнев своего наставника. Тьфу, что за наваждение?

Довольство вмиг исчезло с лица Даниса, рыжие брови нахмурились, желтые глаза вспыхнули. С непередаваемым высокомерием он заявил, что не позволит оскорблять сво-их спутников — и его заодно — обыском. Офицер даже не стал настаивать. Ему хватило од-ного взгляда.

Вопросов больше не возникло, кроме одного: будут ли господа возвращаться и ес-ли будут, то через какое время? Данис, подумав, велел солдатам пока не запирать ворота и не опускать решетку, поскольку в скором времени лично он намерен вернуться. Офицер тут же отсалютовал ему и пожелал счастливого пути.

Нарушители ночного спокойствия прошли по широкому мосту и оказались за го-родской стеной. Белая лента дороги отчетливо вырисовывалась в лунном свете.