Королева. Выжить, чтобы не свихнуться

Установилась гробовая тишина. Я поднялась. Пусть думают, что собираюсь казнить изменников. На самом деле сначала их дела попадут в «Звездную Палату» – так называемый высший судебный трибунал, который собирался в Вестминстере. Странное прозвище он получил от украшенного звездами потолка дворцового зала, в котором заседал. На этом романтика заканчивалась. Учрежденный еще дедом Елизаветы, суд специализировался на политических преступлениях, рассматривал дела мятежных вельмож и заговоры против монархов. При этом действовал быстро и наказывал безжалостно. Учитывая имеющиеся доказательства, я догадывалась, какое будущее ждало заговорщиков. Вернее, у них его просто не было. Хотя у английских монархов существовало право на помилование, я еще не решила, воспользуюсь им или нет.

Исповедь архиепископа была искренней и длинной, к тому же подкреплена бумагами, изъятыми из тайника. На следующий день последовала череда арестов среди верхушки церковнослужителей. Из Совета в заговоре напрямую больше никто не участвовал. Зато мы нашли интересное письмо к папе, в котором Хит повествовал, что если место королевы займет Мария Стюарт – истинная приверженица католической веры, – то восшествие на трон, по его мнению, поддержат несколько достойных семей. Лорд Пемброк, лорд Клинтон, графы Шрусбери и Дерби – не только советники, доставшиеся от Марии, но и другие не менее знатные фамилии. Чем дальше я читала, тем хуже мне становилось.

Что с ними делать? Я решила отказать от двора, занести в черный список, отправить прочь из Лондона. Доказательств предательства не было, лишь упоминание в письме архиепископа, который к тому же все отрицал. Может, это были его умозаключения, ничем не обоснованные, или же он имел приватные беседы, в которых и достиг соглашения, – мы так и не узнали. Но, подумав, что нет дыма без огня, я все же решила обидеться и приказала убираться со двора. Конечно же, благородные лорды ни в чем не сознавались. Завалили меня извинениями, объяснениями, подарками и просьбами сменить гнев на милость. И не подумаю! Посидят годик в своих деревенских имениях, подумают о жизни и вспомнят, кто нынче правит страной!..

Не знаю, как в стране, но в городе было неспокойно. Известие о покушении, как пожар, распространялось за стенами дворца. Огромная толпа собралась у ворот Тауэра, требуя смерти заговорщиков. Надо же, я думала, будут защищать духовенство! Хотя в тюрьме сидели люди, известные своими католическими взглядами. Лондонцы же в основном поддерживали Реформацию. Решив, что народные волнения не нужны, приказала устроить торжественный выезд с гвардейцами, знаменами, трубами, золотыми попонами и прочей мишурой, чтобы горожане воочию убедились в том, что королева жива и здорова. Мне же не хватало Роберта верхом на вороном жеребце. Проезжая сквозь ликующую толпу, привычно улыбаясь и приветствуя подданных, в мыслях уносилась к лорду Дадли. Как он там?..

Ему не становилось лучше, отчего я впала в мрачную деятельную депрессию. Потребовала срочно созвать Парламент. Не буду ждать следующей недели! Настроение было соответствующее – хотелось всех разорвать на кусочки. Если кто-то вякнет из Палаты лордов – отправится сушить сухари! В красном платье, увешанная тяжелыми драгоценностями, чувствуя себя совершенно спокойно, словно давно уже умерла, выступила перед Парламентом с речью, которую написал Роджер и я знала наизусть. Затем заговорила своими словами о том, что больше не намерена терпеть раскол в стране. Те, кто и дальше будет вставлять палки в колеса реформам, погибнут под этими самыми колесами. Повозка же помчится дальше, потому что давно набрала ход и ее не остановить. Я не могу жить и работать, зная, что за моей спиной шепчутся и строят козни. Англия идет по дороге реформации, а кто не согласен – нам не по пути. Либо уезжайте из страны, либо смиритесь, либо будете встречать рассветы в Тауэре, ожидая, когда возведут вашу плаху. Потому что будет так, как я сказала. И я сказала!

Затем смотрела на Палату лордов, чьи ряды заметно уменьшились. Кто-то сидел в Тауэре, кто-то складывал вещи, впав в королевскую немилость. Рискнут ли возразить? Нет, смельчаков не нашлось. Акт о Верховенстве и Единстве, сделавший меня главой Английской церкви, приняли единогласно.

Поблагодарив Парламент за доверие, вернулась во дворец. Всю дорогу меня сопровождала ликующая толпа. А совсем скоро по домам и церковным приходам пройдут сотни наших агентов с бумагами, на которых подпишется каждый из граждан, что понимает и принимает новые законы. Вместо того чтобы чувствовать себя счастливой, я тревожилась о лорде Дадли. Мы выиграли, но мне не хватало Роберта. Без него не получалось насладиться достижением.