Королева воздушного замка (СИ)

В матушкиных сказках герои порою спасались и из более жутких приключений, но довелось убедиться – сказки варваров не таковы. Под весёлый смех, разговоры о грядущем ужине и звуки охотничьего рога леди из Тиарна растерзали псы. Шантия слегка поскребла гобелен, потянула за него: почему-то захотелось сдёрнуть со стены напоминание о жестокой песне. Остановил её голос неожиданного посетителя:

- Что ты делаешь?

И снова – это знакомое чувство неловкости. Как положено обращаться к брату правителя, особенно если сам правитель в отъезде, а ты – всего лишь одна из многих его «жён»? Но Киальд ждал ответа – и пришлось говорить:

- Мне не нравится этот гобелен. У людей слишком жестокие лица.

Он внимательно посмотрел на фигурки, погладил ладонью, посмотрел снова.

- Псовая охота – не для женщин. Выслеживать и загонять зверя – дело грязное и тяжёлое… Зато какой азарт!

Нет, даже он, среди варваров более всего походящий на героя старинных легенд, который спасает заточённых в замках принцесс, не понимает. А может, дело только лишь в незнании?

- Здесь изображена сцена из «Тиарнской охоты». Той песни… которая про неверную леди и её мужа-охотника.

- Вот уж не предполагал, что тебе известны наши предания.

Кивнуть? Ведь согласие будет ложью. Нет, не известны, лишь пара-тройка сказок и песен, подслушанных случайно. Но и отрицать не стоит – можно разозлить собеседника. Шантия предпочла просто улыбнуться – да, самый верный выход. Пусть сам решает, какой ответ означает улыбка.

- Это же просто сказка, чтобы учить детей. Неужели она тебя и в самом деле так пугает? – и рассмеялся. – Говорят, будто ты – ведьма. Ведьма, которая боится выдуманных историй?

- Наверняка леди из Тиарна когда-то существовала. А вы думаете, что…

Смех Киальда между тем не утихал. Кажется, «герой» даже за живот ухватился, будто боялся лопнуть.

- И тебя называли ведьмой… О боги! Ты просто глупое дитя.

Дитя? Даже смешно слышать такое от мальчишки, который едва ли годами старше. Киальд тем временем, пытаясь устоять на ногах, ухватился за гобелен, повис на нём… Послышался треск, и его накрыло с головой. Живой?! Карниз, на котором висел изукрашенный кусок полотна, достаточно тяжёл, чтобы проломить череп. Но, судя по чиханию и несмолкающему смеху, брату лорда Кродора он нисколько не повредил.

Там, за тканью, обыкновенная каменная стена, от которой исходит холод: в замке ковры висели не только лишь для украшения, но и потому, что кое-как сохраняли тепло. Шантия приподняла край гобелена, и Киальд выбрался наружу, не переставая хохотать:

- Не могу! Ведьма! Да они ума лишились!

Смешливый мальчишка, так похожий на почти забытых соплеменников. Нет, не мог он стоять там, на крепостной стене, с оружием в руках; не мог скинуть вниз человека-зверя. Разве может тот, кто кажется ребёнком, так легко и беспечно лишать жизни? Шантия думала – и вскоре пришла к выводу, что сказочные герои никогда не страдали, убив очередное чудовище.

Киальд наконец-то успокоился и откинул пыльный гобелен. Вновь лицо его обрело серьёзное и важное выражение: не иначе как вспомнил о приличиях и о цели своего визита.

- Я постараюсь успокоить людей. Не желаю, чтобы о моём брате говорили, будто бы он спутался с ведьминским отродьем. Ты не под арестом, но помни: страх иногда вынуждает людей… на странные поступки.

Страх… такое знакомое и почти уже родное чувство! Хотелось рассказать обо всём, рассказать, как устала притворяться при виде Кродора влюблённой или хотя бы безучастной, как хочется покинуть опостылевшие стены, не защищающие от холодов, и вдохнуть солёный морской ветер. Ведь он бы понял, точно понял, единственный из варваров…

Загудел за стенами рог, извещая обитателей замка: король возвращается с войны.

========== Путь отчаяния. Глава IX ==========

Ещё помнила Шантия первую встречу с лордом Кродором и прочими потомками великанов. Тогда ей показалось: они – животные, понятия не имеющие о том, что кожа может быть чистой, без глубоко въевшейся черноты, и что не устрашить противника, разве что излишне брезгливого, почерневшими ногтями, спутанными, слипшимися волосами и бородами. На чужеземцах сверкало лишь золото; в остальном же – грязные лица, грязные руки, грязные мысли.

Но оказалось: изредка даже варвары совершают омовение. Имелась в замке лорда и своя ванная – каменная ниша в полу, окружённая чашами с горячими углями. Тогда стало ясным и то, откуда берётся чернота – как не перепачкаться в душной гари, оседающей на коже, на волосах? Зато, когда затапливали, там становилось тепло – намного теплее, чем в насквозь промёрзших залах и коридорах.

А ещё как забыть «восхитительную» варварскую традицию: негоже достойному лорду принимать ванную в одиночестве.

Непривычно молчаливый, Кродор лишь прикрывал глаза, когда Шантия растирала его плечи, покрытые множеством новых шрамов. Каждый – как зарубка на дереве, напоминание: ты мог умереть. Когда считаешь незнакомые покуда рубцы, проще отстраниться и не думать о том, что в любое мгновение тебе могут приказать раздеться. Прежде руки не дрожали, отчего же дрожат теперь?..