Королева Варваров

Картимандуя молчала. Она с усмешкой смотрела на Клодия, и тот почувствовал эту насмешку. Ему стало досадно, но всё-таки, несмотря на это, он занялся зажиганием светильника. От волнения тряслись руки, и пламя не слушалось человека. Наконец, тот одолел огонь, и помещение залилось мягким светом. Клодий оглянулся на царицу, ожидая встретить гневный и полный ненависти взгляд. Но женщина смотрела на него, будто между ними ничего не произошло — спокойно и с достоинством, как должна смотреть царица. Она была всё ещё без одежды, и Клодий смог рассмотреть её фигуру. Что ж, Картимандуе могла позавидовать любая римлянка.

Несмотря на тридцать четыре года, у царицы не было ни капли лишнего жира, а правильность линий тела могла привлечь самых прославленных скульпторов и художников. Глаза её излучали холодное и надменное равнодушие. Так должно быть смотрела Клеопатра на своих любовников, которых убьют, сразу, как только взойдёт солнце.

Картимандуя смотрела на Клодия, словно изучала его. Римлянин не скрывал своего изумления её поступком.

— Царица, вероятно, проверяла меня? — задал он вопрос, на который не надеялся получить ответа.

— Да, я проверяла тебя.

— Для чего же? — изумлению римлянина не было предела. — Я не понимаю.

— Я сама себя часто не понимаю, — голос Картимандуи был усталым. — С тех пор, как стала править своим народом, я не знаю, что мне ещё нужно.

Наступила тягостная тишина, долго никем не нарушаемая. Царица смотрела на Клодия, и её сузившиеся, как у кошки, глаза обшаривала римлянина с ног до головы. Эллиан, напротив старался не глядеть в сторону Картимандуи.

Огонь трещал в светильнике, и на стенах прыгали таинственные тени.

— Скажи, римлянин, почему ты скрываешь, что твоя женщина находится в плену у моего мужа? — спросила Картимандуя.

— Что? — воскликнул Клодий. Он явно был захвачен врасплох вопросом британки.

— Я никогда не повторяю свои вопросы дважды, — голосом, наполненным твёрдостью, сказала Картимандуя.

— Скажи, что тебе известно про мою жену? — забыв обо всём на свете, взмолился Клодий. — Где она?

— Я не знаю.

— Откуда же ты узнала, что она в руках Венуция?

— Об этом уже знает вся Британия.

— Не может быть!

Клодий схватился руками за голову, боясь, что она разорвётся, как переполняемый водой бычий пузырь.

— Где твой муж? — он схватил Картимандую за плечи, совершенно позабыв, кто стоит перед ним. — Я немедленно пошлю к нему людей на переговоры.

— О чём же ты хочешь говорить с Венуцием? — усмехнувшись, спросила царица.

Клодий опять не заметил усмешки.

— О выкупе конечно. О чём же ещё?

— Разве тебе неизвестно, что бриганты никогда не отдают своих пленников обратно ни за какой выкуп? — голос Картимандуи наполнился торжественностью и величием. — И никогда они не оставляют им жизнь. Твою женщину, вероятно, принесли в жертву, Мэрлок — друид бригантов, сам сжёг её сердце.

— Что ты говоришь? — Клодий был в ужасе.

— Я говорю то, что знаю.

— О, боги!

Клодий упал на землю, как тогда, когда не нашёл Актис на спасительном берегу Омы, и, закрыв руками лицо, застонал. Картимандуя была поражена тем, что она увидела. Ей было непонятно, как можно убиваться из-за женщины. Однако она не могла потворствовать чужим чувствам, потому что её интерес здесь не касался судьбы римлянки.

— Забудь свою женщину, — сухим бесчувственным голосом сказала Картимандуя. — Ты должен отомстить за неё, если действительно она так тебе дорога. — Клодий молчал. Он не в силах был что-либо говорить. — Теперь ты будешь принадлежать мне, — продолжила царица, — потому что ты мне нравишься. Этот Веллокат слишком глуп для власти, он годится только в постели. А ты умён, смел, если смог уйти от Венуция. Я уговорю твоего вождя, чтобы он оставил тебя со мной, потому что рано или поздно он вернётся.

— Кто?

— Мой муж. Он спит и видит себя царём бригантов.

— Когда я разговаривал с ним, он называл себя королём.

Картимандуя вспыхнула.

— Так он уже давно зовёт себя королём? — воскликнула она. — Жалкий трус и ничтожество. Он уже тогда хотел отнять у меня царство. Негодяй!

Клодий так устал от разговора с царицей и был так потрясён её сообщением об участи Актис, что готов был свалиться на месте. Но женщина не обращала на это никакого внимания, она снова обратилась к нему со словами:

— Так ты согласен стать моим союзником в борьбе с Венуцием? Ты хочешь отомстить за свою женщину?

— Нет, — твёрдо ответил Клодий. — Пока я не буду, уверен, что Актис мертва, я не буду драться ни с одним бригантом. Я попытаюсь спасти её, пока есть надежда.

Картимандуя задумалась. Она не ожидала, что римлянин откажется от её участия. Что ж, она ещё не всё рассказала ему.

— Надежды нет, — сказала она. — Ты ещё не всё знаешь.

— Что я не знаю?

— Ты не знаешь, что Венуций оскорбил не только меня, но ещё и тебя оскорбил.

— Я не понимаю.

— Ты не понимаешь? Тогда послушай, что я знаю! Картимандуя даже задохнулась от бешенства. — Скажи, кто для тебя эта женщина? — сверкая глазами, задала вопрос царица.

— Она моя жена.

— Нет! — торжественным тоном ответила Картимандуя. — Она теперь не твоя жена.

— Что ты хочешь этим сказать?