Королева Варваров

Прасутаг, вождь иценов, верховный жрец племени, не шёл навстречу римлянам, как радушный хозяин. Он встречал их как царь, сидя на троне, сделанном из дуба и изображавшем вепря. Клыки зверя торчали спереди, словно Прасутаг мчится на нём верхом. Король иценов был уже стар. Так, по крайней мере, казалось всем, кто не знал истинного возраста короля. Но Прасутагу не было и шестидесяти лет. Он плохо видел. И его глаза были почти закрыты. По первому впечатлению казалось, что он чему-то усмехается. Дряблая кожа короля была в складках и имела желтоватый оттенок. Но зато руки у него были совсем не стариковские. Они были могучи. Прасутаг с лёгкостью мог поднять тяжёлый британский меч и вести им длительный, кровопролитный бой. У ног правителя иценов сидел огромный с густой тёмной шерстью волк. Его глаза свирепо сверкали. Увидев незнакомых людей, он грозно зарычал, и шерсть на нём встала дыбом. Прасутаг потрепал волка за загривок и зверь, всё ещё не по-доброму глядя на римлян, смолк.

— Добро пожаловать, воины, и ты, женщина, в мои чертоги, — обратился король иценов к римлянам, — да будет вам известно, что мой народ хранит верность империи и цезарю, благородному Нерону. Воины славного Рима, забудьте о своих бедах, не думайте о плохом. Пусть моё жилище станет для вас гостеприимным домом.

Клодий подошёл к трону Прасутага и ответил на приветствие:

— Мы, солдаты и верные слуги принцепса, сената и Рима благодарим тебя, доблестный царь иценов, за твоё радушие, и если ты позволишь, мы остановимся у тебя на ночлег.

Прасутаг улыбнулся. Он прижал обе руки к сердцу. Это означало, что он пожертвует своим сердцем, если кто-то посмеет поднять руку на его гостей.

Актис замерла, когда увидела красивую женщину в длинном, достающим пол, одеянии. Та шла с гордо поднятой головой, которую обвивал серебряный обруч. Светлые волосы её были заплетены в толстую косу и уложены на затылке. Женщина появилась перед римлянами неожиданно, повергнув всех в изумление. Это была царица Боудикка, пользовавшаяся у иценов не меньшим авторитетом, чем её муж. Рядом с ней шли две дочери-подростка, обликом столь же привлекательны, как и их мать.

— Приветствую вас, римляне! — сказала Боудикка, — я рада видеть на нашей земле тех, о ком молва долетела и до нашего племени. Да, пусть видят наши предки, что мы не поднимем меч на людей, не ищущих вражды с нами.

— Правильны твои слова, царица. Мы не замышляем ничего худого против вашего народа, — Клодий произнёс это с трудом, так как он уже слышал, что римские ветераны, получившие отставку, чинят произвол на земле тринабантов и прибирают к своим рукам лучшие участки владений иценов.

Но Боудикка словно не заметила замешательства Клодия и продолжала:

- Вам предстоит ещё длинная дорога, не так ли?

— Это так, царица. Повеление цезаря для нас неоспоримо так же, как и для ваших подданных — ваша воля. И вот мы направляемся в Линд. Наши люди гибнут. Племя бригантов совершает дерзкие нападения на наши колонии и походные лагеря. Наш долг уберечь жизнь граждан Рима.

— Путь ваш, воины, ещё долог. Мы отведём для вас самые лучшие покои, вас будут развлекать барды и шуты, а уж на столы будет подана самая лучшая еда, — сказал Прасутаг.

— Я искренне благодарен тебе, великий царь, и тебе, великая царица, за радушный приём. — Клодий склонил голову.

Актис и сопровождавшие её мужа центурионы тоже поклонились царской семье, но не низко, а слегка, как подобает римлянам — повелителям мира.

— А теперь, царь, позволь мне слово сказать твоей супруге, — попросил Клодий и, получив разрешение, обратился к Боудикке. — Великая царица, слух о твоей красоте идёт по всей империи.

Боудикка зарделась румянцем при этих словах. Клодий продолжал:

— Так же известно, что ты добрая мать для своих дочерей и подданных. Позволь мне отдать под твоё покровительство, пока я и мои люди на твоей земле и от дождя закрывает нас крыша твоего дома, мою супругу, чтобы не заскучала она в мужском обществе.

Клодий слегка подтолкнул жену навстречу царице. Боудикка с радостью сама пошла ей навстречу. Когда женщины встретились, царица благосклонно обняла Актис и одарила её поцелуем.

— Римлянин, — сказала она. — Твоя супруга так юна и красива, что я бы полцарства отдала бы за то, чтобы иметь такую дочь. И, конечно же, буду ей матерью, пока вы на моей земле.

Когда все важные церемонии античной дипломатии завершились, Актис осталась в обществе царицы, её дочерей и служанок. Клодий и Прасутаг занялись размещением римских солдат на ночлег. Для них был освобождён целый дом, сложенный из массивных дубовых бревен и стоящий рядом с дворцом. Префект строго настрого запретил солдатам шастать по городу и поставил часовых, чтобы те никого не выпускали наружу, и никого не впускали внутрь. Свою свиту Элиан составил из двадцати человек. Когда все хозяйственные дела были закончены, префект и его люди вновь пришли во дворец.