Королева в услужении

— Я знаю только одно: на вашем месте я бы постаралась быть благоразумной и покладистой. Я соглашусь на все, что поможет сохранить расположение короля и избавит меня от тюрьмы.

— Но тюрьмы бывают разные! Порой мне кажется, что все женщины рождаются в тюрьме и проводят всю свою жизнь в ней. Для бедных женщин тюремные стены — это нищета, непосильный труд и власть мужа; для богатых — политические интриги, браки по расчету и полновластие мужа… Но прекратим этот разговор. Не сомневайся, когда я встречусь с королем для обсуждения текущих дел, я не забуду о тебе и Ричарде.

— Сударыня, бесполезно пытаться пробить головой каменную стену, — сказала Алис, и прежде чем Альенора нашлась что возразить, затрубили трубы, оповещая о том, что ужин сервирован и король уже по пути к столу. Когда Альенора со своими дамами вошла в зал, Генрих II, Ричард и Иоанн стояли вместе за столом на возвышении и беседовали. Даже издалека можно было видеть, что разговор был тяжелым. Иоанн улыбался и смотрел по сторонам. Заметив Альенору, он дернул Ричарда за рукав. Тот оглянулся, и агрессивная настороженность, явственно сквозившая в его облике, моментально исчезла, угрюмое лицо просветлело. Подбежав к матери, он крепко обнял ее и воскликнул, что очень рад встрече. Сам он выглядел великолепно. Провожая ее под руку к столу, он, понизив голос, добавил:

— Я говорил вам, что не нужно падать духом, что, в конце концов, все уладится. Чтобы вбить в башку старому черту какую-то мысль, нужен боевой топор, но он наконец все-таки сообразил, что, до тех пор пока он держит вас в клетке, я с ним не помирюсь. А у него и без меня достаточно неприятностей. Поэтому он готов позволить мне увезти вас в Аквитанию в обмен на мое обещание впредь вести себя хорошо.

«Как это типично, — подумала Альенора. — Иоанн полагает, что он добился моего освобождения хитростью, а Ричард верит, что выручил меня путем силового давления. И оба, возможно, по-своему правы. И опять для них характерно, — продолжала она размышлять, рассматривая своих красивых сыновей, — что Иоанн одет в шелка и увешан драгоценностями, а Ричард, если не принимать во внимание его могучее телосложение, высокий рост и высокомерный взгляд, скорее похож на обыкновенного лучника, который умылся и переоделся в чистое после ожесточенной схватки».

На Ричарде, в самом деле, не было ничего ценного, за исключением перчаток, которые сшила для него Альенора. Он заткнул перчатки за простой кожаный ремень, который опоясывал заурядную куртку. Но и перчатки уже порядком поизносились: сафьян изрядно потерся, некоторые жемчужины потерялись, и вместо них лохматились обрывки ниток. Как ей было известно, Ричард во время официального присвоения ему титула герцога Аквитанского и графа де Пуатье, получил в подарок от отца роскошный пояс, свитый из золотых колец и украшенный через равные промежутки очень дорогими рубинами и сапфирами. И вот, сидя рядом с Ричардом и накладывая себе в тарелку первое блюдо, Альенора тихо проговорила:

— Ты должен отдать мне в починку свои перчатки: некоторые жемчужины оторвались и утерялись. А где твой красивый пояс? Отцу не понравится, что ты подпоясался простым ремнем. Выглядит словно отрезанный от сбруи.

— Дорогая мама, — рассмеялся Ричард, — вы нисколько не изменились! Постоянно пытаетесь заставить меня соревноваться с Иоанном. Разве его великолепного вида не хватит на двоих? Что же касается отцовского пояса, то я его продал.

— Ричард, ты напрасно это сделал! Какой изумительный был пояс! Отец непременно рассердится.

— Он рассвирепеет еще больше, если узнает, что на вырученные деньги я одел в стальные доспехи шесть отличных воинов и приобрел с дюжину превосходных лошадей. Да и к чему мне столь затейливо украшенный пояс?

— Но ведь это был подарок… — начала было Альенора.

Ричард взглянул на нее, и его ясные голубые глаза сузились.

— Когда я кому-нибудь что-то дарю, а это, признаюсь, случается очень редко, я сразу же отказываюсь от всяких прав на вещь. Получивший подарок может поступать с ним, как ему заблагорассудится, и может отдать или, если охота, бросить в ближайший пруд. А с отцом беда вот в чем. Он щедрый человек. Может подарить вам еще до завтрака знатный титул, обширные земли, город или замок, половину королевства, а потом за обедом спросить, как вы распорядились подарком, и визжать подобно ошпаренной свинье, если ваш ответ придется ему не по вкусу… Но я уже говорил об этом раньше. Он нанес мне поражение, хитростью захватил вас и бросил в Винчестерскую тюрьму, и только потому, что я послал своих лучших воинов помочь брату Генриху. В следующий раз… — Лицо Ричарда потемнело. — Мне кажется, он понимает, что встретил во мне достойного противника. Отсюда и эта семейная встреча. Плата за мир со мной — ваша свобода. Я дал ясно это понять.

— А я все удивлялась: зачем мы собрались? — сказала Альенора, вспоминая многозначительную улыбку Иоанна.