Королева в услужении

— Я знаю такого человека, миледи. И вам он, я думаю, тоже знаком.

— Ну что ж, назови его! — взглянула Альенора в зеркале своими бирюзовыми глазами в глубоко запавшие серые глаза Амарии.

— Генри Плантагенет, герцог Нормандский, — ответила Амария, заметив, как опустились веки Альеноры и легкая краска проступила на шее и поползла вверх, чтобы слиться с чистым розовым цветом лица. Затем, всего с секундным опозданием, она рассмеялась.

— Амария, если молодой человек не прибавил себе лишних лет, то ему всего восемнадцать годков!

— И что из этого? Последние пятнадцать лет прошли для вас бесследно. Мы как-то недавно между собой говорили, что вы выглядите сейчас не старше, чем когда уезжали из Аквитании. А молодой человек — настоящий мужчина, несмотря на юный возраст. Мужественнее, если хотите знать, чем его отец. Вы, конечно же, заметили, когда они оба посетили французский двор, как Генри в разговоре всегда брал на себя ведущую роль и как отец, прежде чем ответить, взглядом спрашивал совета у сына. Это не могло ускользнуть от вашего внимания. — В первую очередь мне бросилось в глаза необыкновенное сходство с кем-то, кого я знала много лет назад… с кем-то, кого я очень любила… — Альенора задумалась, вспоминая первую невинную любовь, затем встрепенулась и проговорила: — Заканчивай расчесывать волосы, Амария, иначе мы пропустим самое хорошее время дня.

— Вам не мешает поразмышлять над тем, что я сказала, — не отступала Амария. — Замужем за ним вы будете как за каменной стеной. И он обожает вас, я видела.

— Даже если так, брак между нами почти невозможен. Если бы подобная мысль когда-нибудь и мелькнула у него в голове — хотя я в этом сильно сомневаюсь, — он ее безусловно отбросил бы. Против брака стал бы возражать король Франции, а ведь при всей мощи Плантагенетов они владеют Бретанью и Анжу милостью французской короны.

— Ну, я не утверждала, что это должно произойти завтра или послезавтра. По общему мнению, молодой герцог однажды станет королем Англии и тогда будет независимым от короля Франции. Не забывайте о Генри, миледи, а пока избегайте риска оказаться перед алтарем против своего желания. — Амария взглянула в окно. — Сегодня ничего не выйдет из прогулки: собирается гроза.

— Напрасно радуешься, — заметила Альенора.

Пока Амария укладывала волосы, закалывая их серебряными и янтарными шпильками, в комнате потемнело, С готовой прической Альенора подошла к окну. Черно-лиловая туча закрыла солнце, но из-под нижней ее кромки пробивались интенсивные мертвенно-бледные лучи, освещавшие внутренний двор замка, подъемный мост, соединявший замок с городом и крыши ближайших домов. Картина казалась нереальной, напоминала какую-то сцену из кошмарного сна.

Внезапно Альенора увидела, что у дальнего конца подъемного моста остановилась группа всадников, потом от нее отделился человек и продолжил путь один. На середине моста он на какой-то момент задержался, окидывая заносчивым оценивающим взглядом замок.

У нее перехватило дыхание; она узнала крепко сбитую, широкоплечую и длинноногую фигуру, высокомерно вскинутую голову, рыжие волосы, выбивавшиеся из-под шляпы, на которой красовался пучок дрока, давшего династии Плантагенетов ее фамилию. Не успела она сказать, что он не осмелится приехать, как он уже явился, точно с таким же видом, с каким прибыл в свое время к Людовику VII, чтобы заверить его — надменно и с опозданием — в своей лояльности. И он выглядел таким молодым, таким красивым и таким мужественным. Альенора тогда не сводила с него глаз и думала: «Конечно, он нравится мне, такого сына мне следовало бы иметь». Когда он высказывал свои короткие прямолинейные суждения, его голос напомнил ей о Ришаре де Во, и она вообразила, что именно в этом секрет его привлекательности.

Теперь, смотря сверху из окна, Альенора ясно сознавала, что ни одна из названных причин не соответствовала истине.

Внезапно, задыхаясь от волнения, она отвернулась от окна и скомандовала:

— Амария, быстро! Мое лучшее платье. Он приехал!

— Плантагенет? Ну и ну, легок на помине.

Амария кинулась к большому сундуку, где лежали платья, привезенные Альенорой из Парижа, побрызганные духами лаванды и розмарина. Как только она приподняла крышку, сверкнула ослепительная молния и тут же раздался оглушительный треск, будто тысяча таранов одновременно ударили в небесные врата.

— Он приехал вместе с грозой, — с трудом выговорила побелевшими губами Амария. — О, какое предзнаменование, миледи! Какое предзнаменование!

Альенора поспешно схватила платье и стала его расправлять.

— Не стой здесь как истукан, Амария. Беги и скажи им — де Ранкону и остальным, — чтобы оказали ему официальный прием, предложили угощения и провели в приемную. Пришли ко мне Сибиллу, затем передай всем моим дамам самые лучшие наряды… и побыстрее.